тебя очень бурная фантазия. Но, на мой взгляд, дело с Кошачьим глазом и, в частности, с Гектой не чисто. Алоис либо очень глуп и доверчив, либо утаил от тебя львиную долю информации.
– Зачем?
– Ты считаешь его глупым?
– Нет. Так каков твой вердикт?
– Дело мутное. Не нашего с тобой уровня. Вершители, однозначно, знают больше, чем говорят. Они не могли не обратить внимание на отражение звездолета. Ты его нашел, пусть я и не заметил его при первом просмотре. Но мы оба изучали файлы недолго. Уверен, что в случае столь интересующей Старших вершителей планеты, как Гекта, они уж-то проявили рвение. А значит, у них свои замыслы и планы относительно нее.
– А Карина?
– Насчет нее Алоис мог говорить и правду.
– Но ты засомневался насчет нее и Карлуша, – напомнил Курт.
– Мои сомнения – не показатель. Карлушу вполне могло захотеться молодой жены. Вдруг ему импонирует роль покровителя и наставника? Я бы скорей предпочел партнера… Но я не он и, к тому же, могу ли я базироваться на своем примере, если он уже обзавелся невестой, а я все еще хожу бобылем? А Карина… она могла, действительно, руководствоваться своими чувствами и помчаться на выручку к возлюбленному.
– Но помнишь, я рассказывал, как Алоис говорил о том, что он сам ни при чем, и Карина сама договорилась с теми, кто ей помог проникнуть на звездолет? А ты мне подробно расписывал, почему это невозможно, и почему подозрение пало на моего отчима. Так что же, по твоему мнению, в действительности, произошло?
– Если твой отчим не так умен, как я думаю, он, действительно, ничего не знает и спрашивать его бесполезно. Если же он знает больше, чем хочет дать тебе понять, то вероятность его откровений еще ниже. А вот действия и слова твоей матери в том, вечернем разговоре могут свидетельствовать, о ее осведомленности в связанном с Кариной вопросе. И вот это как раз и может сработать…
– И что… Ты предлагаешь поговорить с Мидеей? А какие гарантии, что она вновь меня не одурманит?
– Такие, что мы пригласим ее сюда.
– А если она откажется?
– Постараемся, чтобы не отказалась.
*
По обе стороны от служащего входом в пещеру Грума грота стояли каменные беседки. Массивные, но не лишенные изящества, присущего всем предметам мебели в жилище бывшего наставника.
Разросшиеся лозы дикого винограда густо обвивали оконные ниши, создавая полумрак, разбавленный светом настенных факелов. Факелы были столь умело созданы, что навевали ощущение подлинной древности. Лишь истинный знаток мог определить, что перед ним дитя прогресса, сотворенное инженерами Пальмирро. Огонь был холодным и не требовал подпитки, черпая силу в синтетическом веществе, одной горошины которого могло хватить на столетье непрерывной работы факелов.
Создавая полную иллюзию натуральности, пламя колыхалось при порывах легкого ветра, прорывающегося через открытые части беседок.
Друзья сидели в левой беседке, дожидаясь визита
