и нет? – рассмеялся он. – По крайней мере, наши почтальоны смогут немного отдохнуть.
– Вы этого не перенесете.
– Чепуха! Работа сама по себе приносит удовлетворение.
– Однажды я уже было поверил вам, – возразил я. – Но потом заметил, что вы любите определять род занятий человека, едва взглянув на отвороты его брюк.
– Обычная тренировка наблюдательности.
– Хвастовство, – с усмешкой поправил я.
– Есть некоторое различие между хвастовством и объяснением метода тому, кто не способен сделать самостоятельное умозаключение! – воскликнул он.
Дружеское подтрунивание грозило превратиться в серьезную ссору, и тогда разговаривать с Холмсом станет совершенно невозможно.
– В самом деле, есть, – согласился я. – Второе предполагает скромность и смирение.
Мой друг вынужден был замолчать. Хотя бы на одно мгновение.
– Прекрасно, – объявил он наконец тоном капризного ребенка. – Больше я не стану вам ничего объяснять. И посмотрим, как вы будете выкручиваться.
С этими словами он вышел на дорогу, чтобы остановить кеб.
Глава 8
Это был далеко не первый случай, когда мне доставалось из-за неровного характера Холмса. Его настроение менялось непредсказуемо, от воодушевления, граничащего с одержимостью, до глубокой задумчивости. Как единственный близкий друг Шерлока, я не мог избежать знакомства и с худшей его стороной. Должен сказать, что немногие, окажись они на моем месте, сносили бы так терпеливо все капризы Холмса. На самом деле в своих записках я всячески смягчал их описания, чтобы читатель не придавал им чрезмерного значения. Все, кто когда-либо общался с детективом (а таких было немного, ибо и его порой сторонились, и он сам избегал шумных компаний), воспринимали эту быструю смену настроения как неотъемлемую черту его натуры.
В первые годы нашего брака Мэри часто удивлялась, как я мог выдерживать его общество. «Он, конечно, гений, – признавала она, – но я не понимаю, как ты ухитрялся жить рядом с ним». В действительности это было не так уж и сложно, и со временем Мэри все поняла. Просто некоторые люди устроены иначе, чем мы. Разум Холмса был настолько удивителен, что я не могу его ни с кем сравнить. Но за каждую вспышку вдохновения, за все творческие озарения великому мастеру дедукции и логического анализа приходилось расплачиваться. К тому же любой мудрец иногда ошибается. Он настолько перегружал свой мозг, что тот отвечал ему подобными капризами. Если человек будет непрерывно загонять футбольный мяч в ворота, когда-нибудь он непременно растянет связки и захромает.
Говоря о Холмсе, необходимо помнить, что этот блестящий мыслитель был в то же время лучшим моим другом. То, что ему удавалось совмещать подобные ипостаси, в моих глазах поднимало его над другими людьми на недосягаемую высоту.
Однако не могу не признаться, что временами он меня чрезвычайно раздражал.
Глава 9
– Не понимаю, зачем нам понадобился этот маскарад, – вздохнул я, помогая
