произвели вилы. Обычные вилы. Воткнутые с чудовищной силой прямо в стену, насколько хватило зубьев. В ту самую стену, к которой вчера по-товарищески прислонялся N. Будь бревна чуть тоньше…
Кого бы ни заперли красноармейцы в амбаре, сидеть под замком тому не понравилось. Сторож отбежал от амбара подальше, выхватил из-за пояса топорик и заозирался. Пару раз на краю зрения промелькнул силуэт не в меру шустрого косматого дедушки. Раздался кашель вперемежку с хохотом. Это завыл старик. Завыли собаки. Завыл ветер, поднимая пыльные облака. Разобрать что-либо в двойном мраке было невозможно.
Блуждать среди бури, пугаться каждой тени, всюду видеть этого странного старика – не каждый выдержит. N тоже не выдержал бы, как вдруг услышал пение. Несколько голосов затянули мелодичную руладу: то ли свадебную, то ли заупокойную. Тут не до жанра, главное добраться до людей.
Люди эти почему-то жили в доме за той самой изгородью, где произошла первая встреча со стариком. А вот и он сам, сидит, курит трубку, улыбается. Или хмурится, или ухмыляется. Не разглядишь за седыми космами. Смотрит пристально, пронзительно. А в доме поют…
– Ты, мил человек, заходи, не стой у порога.
– Неужто вернулись жители? – удивляется N, а сам уж руку тянет к покосившейся калитке.
– А мы и не уходили! Вот кто вернулся, так это сынок мой старшой. Когда революция грянула, его местные убили и в амбаре под полом похоронили. Да что я жалуюсь? Тут все друг друга резать начали. Брат на брата пошел, сын на отца. Большевики хуже шайтана умы затуманили.
– Погоди, дед, – N начинает о чем-то смутно догадываться. – Если тут резня была, то зачем ты мне про собак врал?
– А я и не врал! – обиделся дед. – Собаки за неделю большую кровь почуяли и сбежали.
– А жители за ними ушли!
– Не все! Не все! Те, кто поумнее, ушли. Да только умных мало. Поэтому ушли не все. Не все. Хе-хе-хе. Вот я и сторожу оставшихся.
«Я тоже сторожу. Кости свои сторожу» – вспомнил N черный юморок старика.
– И не только свои, – закончил дед чужую мысль. – И не только сторожу. Новые собираю. Ох, и подсобили большевики с этим складом! Сколько бандитов в гости пожаловало! Как раз к сыночку на свадьбу. Слышишь, как поют?
Голоса в хоре путались, расслаивались, плыли, чтобы в конце концов оказаться воем и лаем большой собачьей стаи.
– Я бы и тебя за стол усадил. Крепко бы усадил, чтоб и встать больше не смог. Да не буду. Порадовал ты старика. Ты же тоже сторож, как и мой сын старшой. Сменщик, стало быть. Ты амбар сторожил снаружи, а он изнутри. И вот ты сынка моего выпустил.
– Я?
– Вот чудак-человек! Конечно ты! Сам же сказал, мол хватит там ходить. И выйти приказал. Аль не помнишь?
– Так это твой амбар! Стариковский амбар, дедушкин амбар, то есть бабай-амбар? А ты сам – амбарный дед, амбар-бабай!
– Эхма! Дошло! Ну, какой сообразительный,
