style="font-size:15px;"> Во время полонеза внимание Филиппа привлёк молодой человек по виду чуть старше его самого. Они несколько раз сходились и расходились, оказывались в соседних парах. Отчего-то, раз встретившись с ним глазами, Филипп вновь и вновь смотрел на незнакомца, словно взгляд притягивало сильным магнитом.
Станцевав ещё несколько танцев, Филипп решил сделать перерыв. По соседству с бальной располагалась игровая зала, где стояло несколько шахматных и карточных столов.
Он окинул комнату взглядом – за дальним столом заметил отца и ещё несколько господ с картами в руках.
– Не желаете сразиться? – послышалось сзади.
Не вполне уверенный, что предложение относится к нему, Филипп обернулся. За спиной стоял тот самый молодой человек, с которым они переглядывались в полонезе.
Больше поблизости никого не было.
– Вы мне, сударь? – на всякий случай уточнил Филипп.
– Ежели позволите, хотел бы предложить баталю37 шахматную. Разрешите отрекомендоваться: граф Владимир Васильевич Вяземский. – Он поклонился.
– Рад знакомству. – Филипп представился, они обменялись рукопожатием.
Новый знакомец был гренадерского роста и сказочно хорош собой. Густые светло-русые волосы, явно свои, а не приобретённые в цирюльне, лежали крупными локонами. Голубые глаза в обрамлении темных ресниц, прямой римский нос и губы, словно нарисованные тонкой кистью. Когда граф улыбнулся, сверкнули ровные, очень белые зубы. Улыбка таила бездну обаяния, делая живым картинно-красивое лицо.
Филипп невольно улыбнулся в ответ.
– Так как насчёт шахмат? – переспросил граф.
– С удовольствием. – Филиппу он понравился. – Только, боюсь, я не слишком искусный игрок.
Сели за шахматный столик. Тот был чудо как хорош – на малахитовой столешнице располагалось игровое поле, белые клетки на котором были сделаны из перламутра, а чёрные – из агата. Фигуры также являли собой произведения ювелирного искусства: сработанные из чёрного дерева и слоновой кости, тонко вырезанные статуэтки в доспехах, с оружием. Играть ими казалось кощунством. Ими до́лжно было любоваться.
– Я, признаться, тоже невеликий мастер, – усмехнулся граф, – просто захотелось подержать в руках этакое диво!
Он взял белую пешку, аккуратно, словно драгоценную диковину, завертел в пальцах.
– Надо же! У них есть выражения лиц! Должно быть, я не наигрался в солдатики.
Они углубились в игру. На некоторое время воцарилась сосредоточенная тишина. Но, похоже, долго молчать граф не умел.
– Отчего-то мне показалось, что вы здесь такой же случайный гость, как и ваш покорный слуга. Я неправ?
Филипп пожал плечами.
– Не скажу, что вовсе случайный, но то, что я впервые на подобном собрании, – это точно. Отец мой – человек светский, но сам я лишь несколько дней, как прибыл в Петербург после долгой
Баталия, сражение.
