баллистического лайнера, – не без труда начал объяснять старик. – Недавний орбитальный мониторинг показал в устье реки наличие поселения. Вы об этом что-то знаете?
– Конечно. Мы с этого лайнера и из этого поселения, – ответил я.
– Далеко до него? Я представления не имею, в какой части бухты нахожусь.
– В самой восточной. Тут река впадает в море.
– Устье реки Черной, – пробормотал старик. – Значит, до поселения километров пять. Так?
– Примерно, если в обход.
– Мне в моем состоянии не добраться, – заявил старик. – Нужны взрослые. Позовите их, я тут подожду.
– Взрослых тут нет. Все умерли, – выпалила Ксюша. – Никого не осталось.
Лицо старика приняло озадаченное выражение, но он не стал переспрашивать, мол, уверены мы в том, что говорим, или нет. По нам, наверное, все было видно.
– Все погибли, – повторил я на всякий случай. – Точнее умерли. От болезни. Но мы вам поможем добраться до поселения.
– Если нет взрослых в этом нет смысла, – с грустью произнес старик.
– Вы охотник? – осторожно спросила Ксюша, садясь на песок.
Вопрос был глупый. Никто, кроме охотников, не имел доступа к данным орбитального мониторинга, и она прекрасно это знала. Никто, кроме охотников, не пользуется дыхательным грибком. И никто, кроме охотников, не вооружен бесполезными на суше тяжелыми гарпунными карабинами, предназначенными лишь для уничтожения биотехов на глубине.
– Да, я охотник, – ответил старик, и снял с головы подшлемник.
Мы с Ксюшей ахнули. Мы его узнали. Мы сотню раз видели это лицо на фотографиях в энциклопедии, и в документальных фильмах.
– Меня зовут Андрей Вершинский, – добавил он, поднимаясь на ноги. – Слышали о таком?
Глава 2. «СТАРИК И МОРЕ»
Наверное, если бы в бухту вошел парусник под алыми парусами, с дрессированными мартышками на вантах и с енотом в качестве капитана, мы с Ксюшей меньше бы обалдели. Перед нами стоял сам Вершинский, великий охотник по прозвищу Хай. В общем, мы рты раскрыли, да так и глазели на старика. Ксюша сидела с винтовкой у ног, а я стоял и думал, как себя дальше вести.
– Чего уставились? – пробурчал Вершинский. – Звать-то вас как?
Мы не любили называть друг друга по имени, потому что каждый мальчишка и каждая девчонка в поселке считали себя охотниками. И не без оснований. У каждого из нас на счету было по несколько десятков убитых тварей. Охотники же вместо имен используют прозвища, которые служат им еще и как позывные.
– Меня зовут Долговязым, – собравшись с духом, ответил я. – Это Чайка, она у нас самый меткий стрелок в поселке.
– О, как! – Вершинский улыбнулся, не скрывая иронии. – Охотники, значит? И много тварей набили?
– За сегодня? – спокойно поинтересовалась Ксюша. – Или вообще?
Вершинский
