кивнул и, прихватив рукав, поднял чашу с напитком. Теплое и приторно-сладкое вино приятно растеклось по нутру и подарило последнюю толику умиротворения, которого не доставало после омовения. Мхаграй взял в руки палочки и дал разрешение ученице присесть рядом. Не спеша, сохраняя почтительное молчание, мастер и ученица поедали рисовое мисо и запивали саке. Ужин был скромен и даже скуден. Однако заниматься чревоугодием и поеданием разнообразных яств противоречило пониманию Пути. Мхаграй ел только для того, чтобы восстановить силы после тяжелого дня тренировок.
Покончив с едой, Кацухиро оставил подопечную мыть посуду, а сам прошел в комнату для гостей. Перед сном, по обыкновению, он намеревался выкурить трубку с зельем из листьев табака и маргрума. Чудодейственный цветок, что цвел круглый год, был главной гордостью Як’Хары. Из его лепестков и нектара после особой выделки получали Пыль – наполовину лекарственное, наполовину наркотическое вещество, что придавала телу и духу на короткий миг удивительное блаженство и упокоение. Продажа Пыли являлась одним из главных источников дохода государства, и контролировалась лично Императором. Однако Кацухиро, будучи далеко не последним лицом при Дворе, всегда имел доступ к свежим побегам маргрума.
Мхаграй отодвинул стену-перегородку, впустив в дом зябкий ночной воздух. Он забил в трубку травяную смесь, которую затем поджег углем из жаровни и прислонился к дверям.
Потягивая сладкий дым, мастер изучал ночные пейзажи. Далеко на юге, там, где бескрайний лиственный лес встречался с окончанием Як’харских гор, возвышалась Великая стена. Кацухиро помнил времена, когда ее начали возводить. Он сам был еще молод и неопытен и только начинал постигать азы Пути мхаграя. Казалось, это было совсем недавно, хоть и минуло много веков. Все эти годы Стена оберегала сердце Империи от набегов кочевников и всех, кто пытался пойти войной на Як’Хару. Однако города и деревни, что располагались за ее пределами, постоянно страдали от орд разорителей и захватчиков. Крови не было конца и края.
Уж для долгого века Кацухиро точно.
– Мы можем поговорить, баг’шан?
За свою долгую жизнь мхаграй отточил мастерство скрытности и слух, и мало кто в этом мире смог бы подобраться к нему незамеченным. И все же малышка Кай Си неизменно заставала его врасплох, особенно в моменты, когда он погружался в долгие размышления.
Кацухиро невольно потянулся к мечу, испугавшись внезапного появления подопечной. Благо, что сегодня он оставил оружие на подставке в своей комнате. Мхаграй прокашлялся, чтобы скрыть конфуз и обернулся к ученице:
– О чем ты хочешь спросить меня, Кай Си?
С позволения мастера девочка села на колени рядом и заговорила:
– Я осознаю, что еще молода и глупа, чтобы просить вас о чем-то, баг’шан. Вы обучаете меня не первый год, и с вашей мудрой помощью и наставлением я овладеваю важными науками, письмом и грамотой. Но я вижу ваше беспокойство.
