неподалёку возле забора.
– Фу, какой оборванец, – снова окинула его презрительным взглядом огромная женщина, – ещё хулиганит тут.
Паренёк насмешливо запрыскал под нос, топчась около чемоданов, которые он явно охранял, и глядя на Ваньку так же презрительно.
Оскорблённый холодным приёмом, Ванька воинственно заорал на весь переулок и снова прогалопировал мимо них к дому.
– С этим хулиганом, Васенька, не дружи, – мать с сыном дождались отца и, нагрузившись вещами, исчезли за дверью своей квартиры. Из переулка в калитку вбежала большая лохматая дворняга, радостно виляя хвостом. Ванька подбежал к забору и нарвал с репейника колючек.
– Эй, Дружок, ко мне!
Он быстро утыкал репьями густую шерсть, вымещая на собаке обиду. Дворняга вырвалась и, скуля, побежала по переулку, стараясь стряхнуть намертво приставшие колючки.
– Ванёк, айда с нами! – обернувшись, он увидел знакомых мальчишек и бросился в сени за лыжами…
Длинный на длинных лыжах поправлял скачок, прокатываясь по лыжне.
– Почему гора Грацилевой зовётся, знаешь? – спросил парнишка в кацавейке у подбежавшего к ним Ваньки.
– Потому что до революции здесь хозяином был помещик Грацилев, – удивил Ванька мальчишек своей эрудицией и надел лыжи.
– Откуда знаешь? – недоверчиво смотрел на него парнишка.
– Дед рассказывал. Помещика прогнали, а название так и осталось.
– Симак, – окликнул парнишку длинный, – маханёшь сверху?
Все трое задрали головы и опасливо изучали вершину.
– Ванёк пусть первым, – отозвался, наконец, Симак, – он всё знает.
Ванька оглянулся и увидел около дома своего недруга, завистливо поглядывающего в их сторону.
– Чего зенки вылупил, иди сюда! – закричал Симак. – Это кто такой?
– Сосед, вместо Витьки, – нехотя отозвался Ванька и вздохнул. – Противный такой, – и неожиданно для себя стал взбираться на гору…
Запыхавшись, он развернулся и глянул сверху: далеко внизу мальчишки казались совсем крошечными. Перед ним во всей красе раскинулось подгорье, даже их двухэтажный дом казался отсюда маленьким.
У Ваньки перехватило дыхание, и закружилась голова. Он почувствовал непреодолимый страх, всю невозможность съехать с такой крутизны.
– Махай, не бойся! – донеслись снизу насмешливые мальчишьи крики.
Ванька растерялся. Он уже собрался, было, слезать обратно и претерпеть там весь стыд и позор, так страшно показалось ему наверху, как вдруг разглядел около скачка своего нового соседа и решился:
Пропасть надвинулась и поглотила его, лыжи рванулись из-под ног, и Ванька стремительно понёсся вниз; ветер свистел в ушах, неровная лыжня того и гляди, сшибёт с ног, но он каким-то чудом домчался до скачка и взмыл в воздух под восторженные вопли приятелей.
Пролетев
