смутившись, нехотя проговорила она, и я заметил ее смятение и нежелание со мной разговаривать.
– Вы очень красивая женщина! – с холодным беспристрастным взглядом посмотрел я на нее.
Она снова улыбнулась, ответив мне вежливостью, но, заметив мой взгляд на себе, быстро опустила свой. Алена была стеснительна, что читалось сразу, потому я знал, что не нужно действовать прямо и неприкрыто, что необходимо попытаться сыграть роль столь же стеснительного человека. Иначе я потеряю свою собеседницу, и без того не многословную, так и не узнав ее внутреннего убранства, скромной красоты души и незатейливых поклонов чувств…
– Алена, вам когда-нибудь доводилось испытывать такое чувство, когда хочется поговорить с кем-то, все равно с кем, так сильно, что нет от этого никакого средства в бабушкиной аптечке или в дорогих городских цветастых аптеках? что чувство то язвит, испепеляет и торжествует в сердцах одновременно?.. Сомневаюсь, но думаю, что вам это все же знакомо… – я опустил голову и провел по волосам рукой, как будто смахнул с нее паука, нечаянно попавшего туда сверху.
Девушка тихо вздохнула и легонько присела на край фонтана:
– У вас, наверное, депрессия. Мне, к счастью, это не знакомо, и тут я вас не поддержу, простите! Но у моей подруги такое часто бывает в последнее время. Скорее всего, вас мучает конфликт с окружающей действительностью…
По неопытности своей девушка охватила рукой мою руку, и с этого теплого момента я понял, что у нее нет горячо любимого мужчины, возможно, никакого нет, но я не о том пытался думать – мне лишь хотелось узнать, кто она, что она и почему здесь, со мной.
– Нет, Алена! У меня не бывает депрессий. Все, что мне от вас нужно, это немного слов. Да, поверьте, они придадут мне сил. Если боитесь меня, идите! – я вас не держу, Бог с вами! Но если же ваша душа сегодня открыта, поговорите со мной о чем-нибудь… все равно о чем! Это спасет меня!
– А почему это должна быть я? – испуг читался на ее скромном личике.
– Потому что вам знакомо сострадание и милосердие! Иначе вы бы не подошли! – произнес я, надеясь ее отчасти правдиво, отчасти наигранно подбодрить.
Девушка опустила взгляд, прикусила губу, по этому жесту несложно было прочесть, что я ее обидел, неявно назвав ее жестокой, если она уйдет и оставит меня наедине со своими проблемами и холодным принимающим всякую мысль фонтаном. Как в старые добрые времена, чувства обступают пороги у фонтанов – излюбленных мест всех влюбленных!
– Хорошо! – начала девушка, смотря в даль перед собой, в глазах отражался невидимый огонь холодных потусторонних чувств, – Я поговорю с вами… Поговорю с вами, потому что пообещала уже помогать всем, кто нуждается в выздоровлении! И пусть вы ничем не болеете, я попытаюсь вылечить ваш временный всхлип души!
Мне до крови понравилось ее последнее произнесенное сочетание слов; и я обратился с вопросом:
– Вы говорите про клятву Гиппократа?
