Анатолия Николаевича в виде исправительных работ в закрытом военном институте сроком на три года.
Прокурор подпрыгнул как ошпаренный и почти прокричал:
– Да вы что?! Это же Соян! Его нельзя отпускать! Для него вскрыть любой код или программу все равно что мне опорожниться!
Судья прикрыл глаза и проговорил:
– Не беспокойтесь, Соянов будет находиться под постоянным надзором, на поруки его взял Военный институт инновационных технологий.
Прокурор подбежал к судье и, вытирая пот, громко сказал:
– Ваша честь! Вы понимаете, что открываете ящик Пандоры?! За три года этот доморощенный Стив Джопс может сотворить такое, от чего вся система покатится в тартарары. Это же неисправимый побегушник и матерый революционер. Неужели вы думаете, что, находясь на административном наказании, он не рванет когти и не продолжит свои бесчинства?
Судья наклонился к прокурору и прошептал:
– Решение было принято на самом верху, так что я не советую вам оспаривать его, иначе ваш плевок против ветра обернется для вас целым торнадо.
Прокурор судорожно сглотнул и тихо ответил:
– Я все понял, Ваша честь.
Он поплелся на свое место, а судья поправил мантию и провозгласил:
– Освободить из-под стражи Соянова! Заседание объявляется закрытым!
К бывшему подсудимому подошел полицейский, чинно отстегнул наручники и негромко сказал:
– Поздравляю!
Соянов, прихрамывая, вышел в зал и на ходу подмигнул прокурору. Тот сквозь зубы процедил:
– А ты не очень-то радуйся! Для таких, как ты, тюрьма – дом родной!
Соянов усмехнулся и прошептал:
– А для таких, как ты, монета – мать родная!
В этот момент к нему подошли два человека в серых костюмах и, взяв его под руки, повели к выходу. Соянов улыбнулся и задал вопрос:
– Может, вначале объясните, куда вы меня тащите?
Спустя час Соянов сидел в просторном кабинете и наблюдал, как за окном медленно падал первый снег. Задумавшись, он произнес вслух:
– Эти идиоты искренне верят в то, что я соглашусь работать на антисоциальную систему?
Дверь открылась, и на пороге показался сутулый седой мужчина в строгом костюме. Подойдя к Соянову, старик выпрямился и произнес хрипловатым голосом:
– Здравствуй, Анатолий! Как же ты повзрослел, возмужал!
Соянов замер, как будто молнией пораженный, а затем вскочил со стула и крикнул:
– Дядя Гриша!
Старик расплылся в доброжелательной улыбке и, кивая, смахнул скупую слезу. Соянов крепко обнял его и негромко проговорил:
– Сколько же мы не виделись?
Старик, покачиваясь, ответил:
– Четырнадцать лет без
