во Владивостоке. Да и Штерн не предполагал, что в начале 1938 года мы встретимся с ним в Хабаровске, а маршал Блюхер будет нашим непосредственным оперативным начальником.
Моя первая встреча с В. К. Блюхером произошла во время флотских учений. Он прибыл на корабль вечером. В кают-компании руководство флота докладывало ему, как прошел первый день учений. Пока сухопутные части развертывались в районе Сучана и продвигались на север к перевалу, занимая ключевые позиции, подводные лодки должны были наносить удары по «противнику». Я еще не вошел в курс дела и сидел поодаль, слушая и наблюдая. Мне запомнилось лицо маршала, спокойное, мужественное. Блюхер слушал доклад начальника штаба флота А. Попова, делал время от времени замечания, задавал вопросы. Было нетрудно заметить, что маршал прекрасно знает Тихоокеанский флот. Уточнив, где ожидает флотское командование высадку десанта и почему именно там, а не в другом месте, Блюхер одобрил действия моряков.
– Вот мой новый первый заместитель, – представил меня маршалу командующий флотом Г. П. Киреев.
– Капитан первого ранга Кузнецов, – назвал я себя.
Маршал спросил, где я служил раньше и откуда прибыл.
– Значит, все больше на юге плавали. А как смотрите на службу на Востоке, да еще Дальнем?
Я ответил, что с удовольствием воспринял это назначение.
На следующий день Блюхер вышел с нами в море, наблюдал за действиями кораблей. Потом, сойдя в бухте Находка на берег, мы сели в газики и помчались по Суданской долине, не раз пересекая мелководную в то время года речку. Мимо проходили пушки, танки и горнострелковые части с навьюченными лошадьми. Части занимали позиции на перевале. По плану учений «противник» должен был высадить десант в заливе Владимира и попытаться прорваться в Сучанскую долину.
Для меня все было ново – местность, люди, техника. Я присматривался к работе походного армейского штаба и самого маршала Блюхера.
Недалеко раздались один за другим несколько очень громких выстрелов.
– Какая пушка, по-вашему, стреляет? – спросил меня неожиданно Василий Константинович.
– Вероятно, калибром в сто двадцать миллиметров, – ответил я.
– Нет, вот это как раз и невероятно, – улыбнулся Блюхер. – Здесь таких пушек нет. Это бьет трехдюймовка. Но ничего, – как бы желая сгладить мой конфуз, сказал он. – Даже армейские товарищи иногда не могут по звуку определить калибр орудий: в горах это особенно трудно. И все-таки надо научиться.
Два дня я провел при штабе Блюхера. Мне бросилось в глаза, что, задерживаясь в городах и селах, маршал всегда интересовался жизнью населения, расспрашивал, как идут дела, а временами и журил кое-кого за недостатки.
Когда вернулись во Владивосток, в Доме Красной Армии и Флота состоялся разбор закончившихся учений. Блюхер разобрал их, можно сказать, по косточкам. Он критиковал моряков
