пока приспособилась. Подорожник пригодился, но очень быстро закончился.
Пробравшись через заросли на простор, женщина оказалась по пояс в воде. Там она начала привязывать пучки камыша к длинной палке. Опыт показал, что конструкция плавает хорошо, даже слишком. Течением чуть не унесло. Едва успела ухватить за край и привязать к растущему камышу.
На просторе вода казалась достаточно чистой, а другой все равно нет. Надежда и сама напилась, и дочку туда пронесла. Набрать-то не во что. Благо не осень, вода достаточно теплая, чтобы не простудиться.
Оказалось достаточно немного прижать плот рукой, чтобы сделать печальный вывод. Такой плот для плавания не годился. Чтобы не провалиться сквозь хлипкую конструкцию, понадобилась еще одна длинная палка и второй слой камыша поперек первого.
Надежда валилась с ног от голода и усталости. Изрезанные руки болели, но одного взгляда на дочку хватало, чтобы заставить себя работать. Потом они вместе сходили к тропинке, чтобы нарвать побольше подорожника. Уже вечерело, когда Надежда перенесла на плот сначала заготовленные ивовые веточки, затем дочку.
С большим трудом, опираясь о палку и чуть не перевернув плот, женщина забралась на него со второй попытки. Она замерла, но плот под воду не ушел. Надежда с облегчением вздохнула, отвязала плот и принялась отталкиваться шестом от дна.
Транспорт тронулся в путь на удивление медленно. Постепенно расстояние до берега росло, а с ним и скорость. Когда шест едва доставал до дна, Надежда немного отжала юбку, легла, набрала в ладони воды и сказала дочке:
– Здесь вода кажется чище. Можешь немного попить.
– Наконец-то! – обрадовалась девочка.
Мама долго ее поила, а заодно приговаривала, что на край плота наступать нельзя. Если что странное или опасное появится, нужно будить маму. Тонкие ивовые ветки так и не превратились в корзинку, зато послужили подушкой куда лучше камыша. Обе быстро уснули, хотя Солнце еще мелькало среди туч на западе.
Весь следующий день изгнанницы провели, пытаясь плести корзинки. Иногда на плот садилась стрекоза с блестящими крылышками, но отвлекала от дела лишь на мгновение. Комары – другое дело. От них приходилось отмахиваться постоянно.
И работа, и плот медленно двигались вперед. Много веточек сломалось, прежде чем получилась первая корзинка. Большие дыры и верхний край изгнанницы перемотали ивовой корой. Она и без ножа легко снимается. Когда закончили вторую корзинку, Василиса многозначительно произнесла:
– Вполне прочно. Вещи нести можно, если они у нас появятся. Жаль только, что некрасиво. Сама я не захотела бы такую покупать.
– Ничего страшного, – погладила ее по голове мама. – Поначалу я и шила неровно, а сейчас твое платьице очень красивое.
– Давай их в воду опустим. Авось какая-нибудь рыбка внутрь заплывет, а мы ее поймаем и съедим, – вдруг предложила дочка.
– Попробуем, только сырую ты точно есть не станешь, – сразу предупредила мама.
– Ладно,
