заявил он, убирая свободную руку за спину, чтобы достать оттуда обычную пластиковую пол-литровую бутылку из-под лимонада. Вместо сладкого напитка в ней масляно бултыхалась красная жидкость. Кровь.
– Регенерент. Отец передал. Еще теплая.
Опять это странное чувство опережения, будто не мы управляли событиями, а они нами. Мила нахмурилась. Явидь вытянула дрогнувшие лапы, но сын целителя играючи отдернул свою.
– С одним условием. Когда сие уважаемое заведение даст мне пинка под … пардон, путевку в жизнь и я вернусь к отцу, вы, – он указал на змею, жидкость в бутылке мягко плеснулась, – выгоните меня из дома, как злая мачеха! Отцу наврем, что я к вам грязно и гнусно приставал. – Мартын состроил жалобную физиономию. – Я хочу посмотреть мир, а не тухнуть в Юково,
Пашка как-то разом обмякла, чешуя стала бледнеть, и скоро в комнате стояла изящная босоногая девушка, которая была ниже пасынка на целую голову.
– Выгонять из дома детей как раз в традициях моего рода. Так что с удовольствием!
– Взаимно.
Бутыль оказалась у девушки. Пять минут.
Пашка повернулась, попросив меня:
– Собери, пожалуйста, Невера. Не хочу здесь оставаться. – И быстрым шагом покинула ясли.
Словно и не было в моих руках ножа, словно не я минуту назад пробовала на прочность ее чешую.
Мила шумно выдохнула и пообещала:
– Я закрою filii de terra для хищников. Никаких зверей даже в качестве домашних любимцев и лишенных в качестве оружия.
– Поздновато, – не удержалась от укора я, – это надо было сделать сразу.
Хранительница закрыла глаза, прижав руки к груди неловким движением, будто шрамы до сих пор причиняли ей боль. Хотя почему «будто»?
– Она знает это, – Мартын положил Невера обратно, – Filii de terra наказывает ее болью. И предупреждает: желания человека Милы не должны стоять выше безопасности детей.
– Я хотела поймать того, кто поступил со мной так! – Она закрыла лицо руками. – Поэтому и оставила возможность прохода для лишенного, он должен был вывести на убийцу.
– Ошибешься еще раз, и раны откроются. Сожалею, – пояснил молодой человек.
Хранительница опустила руки и, вымученно улыбнувшись, растаяла в воздухе.
Парень чуть задержался в дверях.
– Отец велел еще кое-что передать, – весёлость слетела с лица, и он стал еще больше походить на Константина, – не возвращайтесь. Понятно?
– Но?
– Я не знаю подробностей. Не дорос. Просто повторяю, – он вернул безмятежную улыбку, – как попугай. Что с такого возьмешь? – Кинул последний взгляд через плечо на Невера и вышел на улицу.
Время вышло.
Змееныш был тяжелым, но маленьким, моих скромных человеческих способностей хватало, чтобы нести его в рюкзаке. В отличие от явиди я прикрепила его на живот, а не на спину. Это был долгий день, и заканчивать его в filii
