у давно изученного Неба открылась немыслимая глубина, монголы поняли, что существует восхождение в сердце, а Небо способно отвечать на искренность – вера во Христа открывала все двери, от этого хотелось петь, нестись по степи стрелой, жить бесконечной жизнью, дышать на полную грудь.
Имея степь и Небо, они и раньше не сильно заботились о суетном, теперь появилась твердая уверенность, что все земное временно, а Небо – вечно. Касаясь этой Вечности открытым сердцем, монголы обрели настоящую мудрость жизни, и каждый из них в любой момент готов был заплатить за Нее своей кровью. Так приняли Христа кереиты и в борьбе с остальными монгольскими племенами отстояли Небо и свое право на Него. Многие воины из этих племен еще носили в походных сумках семейных богов, родовых идолов, но кереиты носили на груди крест и считались по праву детьми Неба. К тому же, быть детьми Неба им всегда помогала степь, удерживая сознание над миром: даль, в которую они смотрели, постоянно позволяла им не обращать внимания на десять тысяч мелочей21.
Выступая в дальние походы, монголы определенно рвали связь со степью, а следовательно, и с привычной для них доступностью Небес. Это обозляло их сердца, они дрались, как звери, загнанные в угол; захватывая города и страны, они пытались восполнить потерянную глубину, за счет награбленного богатства достичь того уровня, который имели и потеряли. Но это, видимо, удел всего человечества, стремящегося во что бы то ни стало и во все времена обналичить Небесные преференции.
Ван Юань вошел в церковь – образ распятого Христа во весь рост на древней иконе, привезенной в степь из города Мерв, источал миро, а язвы на руках и ногах кровоточили. В храме распространялось невероятное, просто неземное благоухание. Этим миром воины мазали свои раны, полученные в бою, и они быстро затягивались; другие исцелялись прямо на месте, бросая палки и костыли. Но были и такие, кто не мог подойти к Христу, они выли неистово, словно звери, и, закатывая глаза, падали в конвульсиях. О таких говорили, что они пролили невинную кровь, их мазали кровью из ран Христа, и они успокаивались. Правда, не всех искупала жертва Христова, многим нужно было приходить сюда снова и снова, биться головой и, рыдая, рвать на себе одежды – принести достойное покаяние… Или уйти в степь ни с чем и плакать до конца своих дней о потерянных Небесах. Ввиду этой причины монголы старались воевать руками других народов, распространяя власть Священной степи над миром поверх меркантильных соображений покоренных племен и языков.
– Однако, ты еще чист, – послышалось за спиной, когда Ван Юань приложился к иконе.
Он обернулся и увидел у стены Боржгон Мэргэна, который, тяжело вздыхая, скрипел оставшимися зубами и качал головой.
– Богу было угодно исцелить меня, но моя рана теперь саднит и жжет, особенно, когда я захожу в храм, напоминает мне об адском пламени: на войне я был не сильно разборчив и часто проявлял излишнюю жестокость. Хотя по-другому тогда не получалось: те, кого мы щадили, потом били нам в спину. Когда
