из корабля Карра, захватчика и шип чужи в водовороте всякого мусора.
Ящики с оборудованием стукнули Киру и полетели дальше. Она вскрикнула, но ветер вырвал из ее рта слова и дыхание. Она попыталась ухватиться за что угодно, однако двигалась слишком медленно. А до стен было слишком далеко. Воспоминание о разгерметизации на Серрисе настигло ее – резкое, кристально-отчетливое.
Отверстие в корпусе расширялось. Корабль рвался надвое, обе половины устремлялись в противоположных направлениях. Очередной порыв ветра проволок Киру мимо забрызганных кровью полок, в то отверстие, в пустоту.
И все стихло.
Глава VIII
За бортом
1
Звезды и корабль вращались как в умопомрачительном калейдоскопе.
Кира выдохнула – так полагается делать, оказавшись в открытом космосе, иначе грозит сдавливание мягких тканей и велика вероятность эмболии.
У нее оставалось не более пятнадцати секунд до потери сознания. Смерть от удушья – или смерть от закупорки легких. Выбор невелик.
Инстинктивно она вдохнула, замахала руками, пытаясь за что-то ухватиться,
Не за что.
Лицо покалывало: испарялась влага. Покалывание усиливалось, холодное пламя поползло сзади вверх по шее и вниз от челки по лицу. Зрение затмилось. Кира была уверена, что это обморок – и смерть.
Ее охватила паника. Глубинная, всепоглощающая паника. Остатки вбитых на тренингах навыков исчезли, вытесненные животным инстинктом выживания.
Кира заорала – и услышала свой крик.
Это так изумило ее, что она перестала кричать, а затем, повинуясь рефлексу, вдохнула.
Воздух – драгоценный воздух – заполнил легкие.
Не в силах поверить, она ощупала свое лицо.
«Скинсьют» поднялся выше, слился с ее чертами и образовал гладкую поверхность, защищающую рот и нос. Под кончиками пальцев проступили и похожие на створки ракушек заслонки на глазах.
Кира снова вдохнула, все еще не вполне веря. Как долго сможет «скинсьют» снабжать ее кислородом? Еще минуту? Несколько минут? Впрочем, больше чем о трех минутах и размышлять нет смысла, потому что после этого от «Смягчающих обстоятельств» останется лишь стремительно расширяющееся облако радиоактивной пыли.
Где она оказалась? Трудно сориентироваться: она все еще вращалась и ни за что не могла зацепиться взглядом. Мимо промелькнул ярко светящийся диск Адрастеи, за ним огромный силуэт Зевса, а ближе изломанный корпус «Смягчающих обстоятельств». Рядом с космическим крейсером плыл другой корабль: большой сине-белый шар, покрытый шарами поменьше и со множеством двигателей, – никогда Кира не видела столько двигателей на одном корабле.
Ее несло прочь от центральной части «Смягчающих обстоятельств», но передняя половина корабля разворачивалась к ней, и впереди мерцали колеса тепловых радиаторов с алмазными ребрами. Два ребра сломались,
