я засобирался домой, стрелки на кухонных часах показывали уже шесть вечера. Лето только закончилось, и погодка пока стояла просто чудесная. Народу на улице было прилично – все как раз возвращались с работы. Пребывая в глубокой задумчивости после разговора с близнецами, я пару раз налетел плечом на спешащих по своим делам пешеходов, после чего счёл за лучшее срезать путь через дворы, благо места родные, хорошо знакомые.
Там уже было поспокойнее, лишь бабульки оккупировали скамейки у подъездов, мамаши выгуливали своих чад на детских площадках, пока не закончились тёплые деньки, да неприкаянно шатались ребята вроде меня, группами, либо поодиночке. Знакомых среди них было не много, но кого знал – приветствовал взмахом руки, либо кивком головы.
Один раз остановился, чтобы перекинуться парой слов с Игнатом Баталовым, что степенно прогуливался в компании своих корешей, как он сам называл тусящих с ним ребят. Он учился в одной со мной школе, но на параллельном потоке. Мы не были с ним особо дружны. Хотя и вражды между нами не существовало. Игнат считался признанным лидером своего класса, имел подвешённый язык и был на хорошем счету у преподавателей. Нас с ним не связывало ничего, кроме членства в баскетбольном кружке. Я играл объективно круче, да и рост мой мне в помощь, в результате чего именно мне в прошлом году отдали свободное место в сборной школы, в то время как Игнат сидел на скамейке запасных. Не то, чтобы он меня за это возненавидел, или типа того, но стал в моём отношении куда более задирист и ироничен. Так как я по жизни – вернее, по жизням – был флегматиком, а он не переходил границ от насмешек и подначек, до прямых оскорблений, конфликтов меж нами не возникало. Так, слабое подобие соперничества.
– Привет, Колонча, – заметив моё приближение, ухмыльнулся он.
– Здаров, Запаска, – кивнул я.
– В этом году твой рост тебе не поможет, – с ходу сообщил он.
– Что, прости? Не мог бы ты говорить погромче, а то с такой высоты тебя не слышно.
– Это поправимо – скамья запасных достаточно низкая, чтобы с неё всё было отлично слышно.
– Боюсь, в этом году мне это не грозит, отныне мой удел – зрительские трибуны.
– Да ладно, – Игнат даже отбросил свою обычную надменность, – только не говори, что не собираешься даже попробовать!
– Выпускной класс, чувак, – пожал плечами я. – Не хотелось бы получить аттестат с трояками. Ты бы тоже пересмотрел приоритеты. Кружок сам по себе время требует, а уж сборная, особенно весной, когда самая жара начинается… в общем, сам понимаешь.
– Может быть, для посредственностей это и представляет проблему, – начал он в своей обычной манере, – но…
– Но если это станет проблемой и для «выдающихся личностей», – перебил его я, – не думай, что в конце года я не скажу: Ну я же говорил!
– Вот в конце года и посмотрим, кто кому что скажет, – проворчал Игнат.
Когда мы разошлись, я в который раз убедился, что пацан он нормальный. Ну, по большей части. Во всяком случае, в отличии от большинства
