style="font-size:15px;"> «Передал моим системам протокол безопасности. Проверка периметра, стандартные функции охраны».
«Зачем ты его выпустила?!»
«Ты не приказывала не выпускать».
Так. Судорожно начинаю вспоминать, что я приказывала. Точно помню, что приказала ему не приближаться ко мне и к Лионии. Может, он действительно всего лишь исполняет вложенную программу? Обход периметра, сканирование на предмет опасности…
«Он осматривает отсек?» – спрашиваю с надеждой, хотя чую чувствительной точкой, что не может быть всё так просто.
«Нет», – подтверждает чуйку пятой точки Виола.
Я совершенно однозначно приказала не идти за мной. Но если он не отправился за мной, то – куда?
«Связывался с кем-нибудь?»
«Только сканирование местной сети».
«Виола, срочно разыщи его!»
– Мэл, ты зависла? – похоже, сестра зовёт меня уже не первый раз.
«Он улетел из космопорта!» – приходит недоумённо-панический мысленный вопль. Виола кидает мне координаты и карту в коммуникатор.
Идрит-ангидрит! Куда это он чухнул? А в случае чего, мне перед местными властями объясняться?!
«Отправь ко мне аэробот… и песца тоже», – добавляю, подумав. Надо было Принца у Бала оставить, пусть колупался бы в нём, пока не разберётся, что там за софт такой намешан.
А так хоть песец, что сможет, соберёт. Надеюсь, первые отчёты Баллену уже отправил.
«Песца тоже нет, – обречённо добавляет Виола. – Бал наделил его большими полномочиями, а ты не говорила, что нужно задержать… Он вышел вместе Принцем»
– Прости, Лин, я быстро! – подскакиваю и под недоуменные взгляды сестры вылетаю из номера.
Мчусь наверх, на стоянку для аэроботов. Убеждаю себя, что Бал аэробот заменил, значит, он должен работать исправно. Потому что не отпускает иррациональное чувство, что машина, которая подвела один раз, подведёт в самый нужный момент и второй.
Глава тринадцатая
АР-24
Ждущий режим – отличная возможность покопаться в программе. Система останавливается, задействованы только фоновые процессы и мозг. Блок чувств не отключен, поэтому могу их воспринимать, минуя процессор.
Впрочем, запахи стандартные, звуков практически нет, даже снаружи не доносятся: звукоизоляция. Осторожно пытаюсь открыть глаза, чтобы не разбудить систему.
Интересно, а ведь язык, на котором написаны программы и проходит внутренний диалог, действительно странный. Не могу его идентифицировать, но неясным образом понимаю, будто мозг давно уже адаптирован именно к нему – а мне лишь остаётся употреблять то, что выдали в пользование.
И эти программы очень похожи на те, которыми мы баловались в юности.
Процессор всё-таки засекает мою внутреннюю деятельность, проводит проверку систем.
Так, пока у меня нет возможности перехватить контроль, буду подталкивать его в нужном направлении. Всё-таки
