с целью освободить родные земли от захватчиков. А то, что он стал скотником у Кобеша, не определяет главную его суть. Это Кобеш испугался его, заставив выживать на безлюдных пастбищах в оскорбительных для отца народа условиях. Кобеш готов был заключить его в зиндан, как преступника, чтобы самому спалось спокойно и сладостно, если бы Бакая поддержали другие ханства…
Бакай от раздумий не заметил, как они быстро доехали до юрты Каныкей. Жамгырчы и Сарыкан тоже были сильно огорчены поведением ханшайым. По виду старцев Каныкей поняла, что им не удалось переговорить с Чачыкей.
– Как съездили, Бакай ава? – своим вопросом Каныкей попыталась отвлечь Бакая от тяжелой думы.
Ответа Бакая с большим вниманием ждали все женщины, бывшие у Чачыкей, во главе с Корпаян. Кюлчоро и Канчоро сильнее всех не терпелось получить ответы, чтобы передать Семетею, где находится Акшумкар.
– Я жалею, Каныкей, – Бакай прослезился, – что не погиб, когда ездил один от Алтая до Самаркана, готовя оружие для аскеров Манаса.
– Слава Тенгри, – воскликнула Каныкей, – что вы живы и здоровы!
– Я жалею, Каныкей, – со слезами продолжил Бакай, – что не погиб, когда мы переехали из Алтая в благодатные земли Ала-Тоо, сражаясь с врагами за каждую пядь нашей земли.
– Что с вами, Бакай ава? – Каныкей забеспокоилась.
Прежде чем ответить Каныкей, Бакай стал вытирать платком лицо. Через некоторое время он заговорил дальше.
– Я жалею, Каныкей, – продолжил Бакай, – что не погиб, когда напал на нас Шоорук хан. Что не погиб, когда Манас затеял великую войну против сазаншонов в землях Чет-Бейджина.
– Слава Тенгри, что не погибли! – возразила Каныкей, чувствуя бурю в душе Бакая. – Тенгир вас оберегает для нашего народа. Вы еще послужите своему народу.
– Да, да, Каныкей, Тенгир меня оберегал и для того, чтобы Чачыкей меня назвала примазавшимся к семейству Манаса ничтожным скотником.
Приятное материнское лицо Каныкей мигом изменилось от горестных слов Бакая. Оно приняло грозное выражение, будто Каныкей приготовилась сражаться не на жизнь, а на смерть с каждым, кто обидит почетного аксакала. Она была готова на любые жертвы ради душевного спокойствия Бакая.
– Кюлчоро!!! Канчоро!!!
Каныкей разозлилась не на шутку, поняв состояние Бакая, и обратилась к чоро-братьям Семетея.
Оба чоро опустились на колено перед матерью Каныкей.
– Эту гадюку необходимо проучить как следует, – велела Каныкей. – Манас стал Манасом, имея рядом такого человека, как Бакай ава, с благородным умом. Мы с Семетеем не смогли бы выжить без Бакай авы. Кто оскорбляет Бакай аву, тот главный враг семейства Манаса и всего народа кыргызов. Вы оба мои дети, такие же дети, как и Семетей. Выбейте дурость из тела Чачыкей и узнайте, что стало с Акшумкаром.
Кюлчоро начал точить зубы на Чачыкей еще с тех пор, как она выгнала его из дворца с кинжалом в руке. Схватил бы одной рукой
