значит, дорогу к дому Чучумова ты не знаешь? – прервал Вадим словоизлияния, грозившие затянуться до вечера.
Парнишка сконфуженно признал, что до вожделенной цели так и не добрался. Попытки вызнать дорогу у деревенских промысловиков неизменно натыкались на сокрушительный отпор и оборачивались для просителя порцией березовых розог. Отрок заверил, что и пришлым никто ничего не подскажет. Расспросы о Чучумове ввергают всех в трясучку и могут привести к непредсказуемым последствиям.
В подтверждение этих слов с вырубки выбежали трое бугаев, один из которых сжимал в руках охотничью берданку, а двое других потрясали колунами. Увидев их, малец струхнул, рванул лошадь под уздцы и засеменил прочь так шустро, что хромоногая кляча едва за ним поспевала.
Бугаи свернули к аэросаням с явным намерением разнести их в щепы, а группку любопытствующих превратить в винегрет. Макар не прочь был схлестнуться с ними, но Вадим отговорил. Вступать в свары с туземцами – себе дороже.
Они погрузились и отъехали подале, не теряя, однако, деревни из виду. У поваленной осины приостановились и стали держать совет.
– Дас ист унмеклихь! – бурчал оскорбленный немец. – Варвар… Ми ничего не сделайт, они нас колотить… За что?
– Вот же вареники контуженные! – в кои-то веки поддержал его Макар. – Чтоб их в толчок мочалкой засосало… В какую сторону нам теперь помидорами ворочать? Лес вокруг – на сотни десятин!
Вадим собирался с мыслями, но откуда ни возьмись появился невысокий сутулый старик – внезапно как из-под земли вырос. И до чего чудной! Шапчонка круглая, как шляпка гриба. Из-под нее волнами седые волосы выбиваются. Борода тоже седая, с прозеленью, точно лишайник в нее вплелся. Глаза подслеповатые, прижмуренные, кожа вокруг них белая и с крапинками, словно береста на березе. Из одежи – длинная, до пят, шубейка, расшитые узорами рукавицы, лапти. В правой руке – батог, окованный понизу железом, чтобы не скользить. Короче говоря, не человек, а иллюстрация к сборнику русских народных сказок.
– Эй, папаша, ты че, от Мейерхольда сбежал? – спросил его вместо приветствия не очень-то галантный Чубатюк.
– Странник я… по свету хаживаю, людей уму-разуму учу, – прожурчал старик распевно, с пришепетыванием.
– Научить нас можешь ты чему? – поинтересовался Пафнутий, озадаченно оглядывая незнакомца.
Старичок подмигнул ему, осклабился.
– Слушок до меня дошел, что вы дорогу к чучумовской заимке шукаете. Могу подсказать.
– Серьезно? – Вадим расцвел и нацелился в порыве благодарности заключить доброхота в объятия, но остерегся. – И проводить можешь?
– А не испужаетесь? – вопросом на вопрос ответствовал старик, и его по-азиатски сощуренные глазки под белесыми бровями сжались в совсем узенькие щелочки.
– Бояться нам чего? – фыркнул Пафнутий с пренебрежением. –
