замуж, но дочери не торопятся… И потом… – спохватился он, – я ведь уже женат на своей академии, на лаборатории, на микроскопе, пробирках… и прочем хламе.
– Многожёнец!
– Извращенец!
Так и шли в город, лёгким трёпом развлекая скучающую дорогу, чтобы она резвее бежала, пока не показались Восточные ворота.
– Ян, – посерьёзнел Баюр, – тебе лучше отправиться сразу домой. Родители с ума сходят. А мы с Артуром пойдём в академию, к Дарни. А?
– Да. Так и сделаем.
***
Мастер Дарни сгорбился над бумагами за столом и был похож на тощего, оголодавшего грифа, запорошённого снегом и терзающего падаль. Со злобной мстительностью чертя роспись, чуть только не пронзая листы насквозь, и, кажется, даже не вдумываясь в написанное, он словно вымещал на них своё ожесточение. Не поднимая головы, он недовольно каркнул, услышав, как открылась дверь:
– Что надо? Пошли вон! Сегодня отчёты не принимаю… – и, метнув взгляд на вошедших, вдруг лишился сил, упал в кресло, как тряпичная кукла, уронил безвольные руки и побледнел.
– Мы живы, Дарни, – Баюр подбежал к Мастеру, испугавшись за его сердце, непроизвольно достал из кармана витидис. – Нам удалось спастись. Очнись. Всё позади.
Бартоломео протягивал стакан воды. Мастер дрожащей рукой взял оживляющий эликсир, безотказный в случаях с обморочными девицами, отхлебнул:
– Живы… невероятно… А Ян?! – губы едва слушались, как чужие, так что в сиплом шёпоте слова приходилось больше угадывать, чем слышать их.
– И Ян! – предупредил всплеск ужаса волхв. – Побежал домой успокоить Лирбену. Всё хорошо!
Рука Мастера внезапно окрепла, и он одним махом осушил стакан.
– На наше счастье, кракен проглотил нас вместе с Баюром, – тараторил Бартоломео, – без него мы бы не выбрались.
Лицо Дарни оживало, бледность таяла, глазам возвращался блеск:
– Стоп! Сначала и всё по порядку. С подробностями!
Пока рассказчики, чередуясь и подсказывая друг другу, восстанавливали последние события, у дверей директорского кабинета собралась туча народу, и оттуда, из коридора, доносился приглушённый нетерпеливый гул, который тотчас ворвался в отворённую дверь, пропустившую в кабинет сияющую семью Вионти. Дома оставили только Эрни с собаками.
И напряжение, сковавшее мужчин, сосредоточенных на опасных и безвыходных положениях, сразу пошло на убыль, побеждённое незатейливым радостным щебетанием ликующей Лирбены.
– О, Боги! В один день два таких ошеломляющих события! Гибель и воскрешение! Одного из них хватило бы с избытком, чтобы переживать год! – рокотал Грегор. – Да что там год? Всю жизнь!
– Всю жизнь ждать их возвращения?! Грегор, не убивай меня словами! – глаза счастливой женщины цвели неземным светом и притягивали взоры.
Грегор, глядя на жену, вдруг ударил себя по лбу:
– Ах, да! Ты ведь
