экономического развития. Этот эвдемонизм опасен, так как чреват разрывом между нравственным и чувственным потребностями, такое потребление "не возбуждающе, а подавляющее деятельность духа, является… нравственной болезнью, нравственным убожеством, проистекающим уже от богатства, а не от бедности".
Особое видение проблемы «общество-космос» развили русские космисты (Н. Ф. Федоров, К. Э. Циолковский, В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский, Л. Н. Гумилев). Они соединили самобытные ценности отечественной истории культуры с научными концепциями о мире. Космизм обусловлен самой природой человека как планетарного космического существа.
"Вселенскостью" В. И. Вернадский назвал ощущение неразделенности с бесконечной природой, присущее людям. Она включает в себя рациональные, эмоциональные, волевые и другие черты проявления личности, поэтому можно сказать, что русский космизм – это и наука, и психология, и искусство, и поэзия, и религия. Контуры религии будущего, которая необходима уже сегодня, в эпоху глобализации, когда общественное развитие ориентируется на рынок и рыночные отношения, на извлечение максимальной прибыли за счет природы и природных ресурсов, обрисовал Д. Андреев в "Розе мира". Он связывает развитие человечества с новым типом взаимоотношений человечества и природы, который сочетал бы языческую жизнерадостность, монотеистическую одухотворенность и широту знаний научной эры, все эти элементы притворяя в высшее единство соответственным духовным опытом рождающейся религии Итога. Таким образом, суть новой религии – чтобы войти возможно глубже в Природу, в жизнь стихий, и войти при том ни как разрушителю и не как любознательному испытателю, а как сыну, после многолетних скитаний на чужбине возвращающемуся в отчий дом.
Вернемся к вопросу модели российской цивилизации. В "Философии хозяйства" Булгаков подчеркивал, что политическая экономия со своим экономизмом особенно нуждается в философском пересмотре и углублении своих основ, в освежении их философским сомнением, – и это справедливо. Одних экономических проектов и законов, объясняющих изменения в обществе недостаточно.
Прав был С. Н. Булгаков, выступая в 1908 г. перед студентами христианского кружка (и это сегодня кажется актуальнее, острее и справедливее, чем тогда так: «Мы опытно познали, что нельзя безнаказанно нарушать заповеди: «ищите прежде всего Царство Божия и правды Его, и вся прочая приложится вам». Мы заботились исключительно об этом, прочем, оставляя в небрежении духовный мир человека, эту подлинно творческую силу истории… И в этом лежит подлинная причина нашего исторического бессилия, слабости творчества при такой энергии разрушения».
Только обновлённому человеку посильна задача устроения расстроившейся жизни, но обновление это создаётся не пересмотром программ или тактики, или новой политической комбинацией… не в парламентах или народных собраниях происходит теперь решительное столкновение добра и зла, но в душах людей, и исторические судьбы России
