русло, что облегчало уход за растениями. Когда Кастор оказался в нем, то обнаружил, что все стремятся к восточному фонтану. Это его смутило, и он направился вслед за толпой. Добравшись до него, юноша понял, что послужило причиной такого поведения людей. Он подошел ближе и увидел на поверхности воды лепестки, по форме напоминающие лепестки цветков Пагдирианта жемчужно-сиреневого цвета, но за одним исключением: на этот раз они были красного цвета. Взгляд замершего Кастора поймал лепесток, подхваченный ветром. Пагдириант зацвел раньше срока, зацвел красными цветками. Удивлению парня не было предела, он не знал, что это за колдовство. Как только ветер подул со стороны дерева в его направлении, он смекнул, что цветки дерева даже пахнут иначе. Насыщеннее, чем раньше.
Когда Кастор пришел в себя, он не смог понять, сколько простоял в оцепенении, он даже не сразу вспомнил о господине Фалецио. Сперва он ощутил сожаление, что его мать не может этого увидеть. Когда мальчику не было и десяти лет, она без вести пропала. Ее даже не похоронили, ведь не удалось найти тела. Это обстоятельство подогревало в детском рассудке надежду, что она, может быть, еще жива. Но сейчас всякая надежда угасла. А отца Кастор даже не знал. Авинтус верно подметил, что Кастор был ублюдком.
Медленным шагом он подходил все ближе, шаг за шагом аромат цветков становился ярче. Кастор был так очарован красотой Пагдирианта, что не заметил перед собой важного обстоятельства: все почему-то столпились чуть в стороне от дерева. Ему стало любопытно, что же там такого интересного нашли люди. На их лицах уже не осталось и следа от восхищения, лишь шок и ужас. Ускорившись, Кастор направился к месту, которое пугало людей, и вдруг его взгляду предстали шесть трупов. Трое из них были одеты в черные одеяния, с золотой вышивкой на капюшонах, трое других были обезглавлены. Из степени их разложения следовало, что их сначала откопали на местном кладбище. К этому выводу также подталкивало то, в чем были обернуты эти тела, а именно в белые тканевые саваны, но вопрос, зачем обезглавливать трупы, остался открытым. Повсюду лежали догоревшие свечи и ритуальные скульптуры божеств, которые не были знакомы Кастору. Никто не мог понять, что это за скульптуры, подобного ранее не видели.
Кастор вновь напрочь позабыл о Фалецио.
Стража не подпускала близко к телам любопытных зевак. Из их разговоров стало понятно, они подозревают, что цветение дерева и ритуал как-то связаны. Но объяснить, как именно, а также чего добивались сектанты, никто не мог. Кастору хотелось задержаться и выяснить детали, но он узнал среди стражников одного из напавших на него ночью. Стражник его тоже узнал и направился к нему, но его капитан сразу же пресек попытку оставить пост. Тому ничего не оставалось, кроме как подчиниться приказу и вернуться на место. Кастор не хотел испытывать судьбу и, пересилив свое любопытство, поспешно удалился от места ритуала. Чуть ли не бегом он понесся к дому Фалецио. Он вдруг осознал, что слишком сильно задержался, и к тому же маршрут выбрал не из коротких. Вдобавок весь поток людей шел навстречу
