лакей, продвигаясь вдоль стола, проносил датчик мимо блюда, и снова зажигались зеленым, когда он проходил дальше. Сафир Хават с недовольной миной наблюдал за калибровкой от двери – впрочем, это была обычная манера поведения руководителя службы безопасности.
Один из датчиков не сработал, и Сафир коротко приказал человеку в рабочей одежде:
– Замените весь комплект и проверьте его заново.
Человек бросился выполнять приказ. Даже здесь, на Каладане, приходилось сохранять бдительность, все время опасаясь возобновления войны ассасинов, в которой едва уцелели и Сафир, и Дункан. Существовали правила ведения войны между благородными Домами, и каждый аристократ знал эти правила, но случались и ошибки, после чего виновные приносили свои извинения… Однако бывали и исключения.
Пол ничего не принимал как само собой разумеющийся дар судьбы, понимая, что именно он станет первой мишенью для любых врагов, ибо олицетворял будущее Дома Атрейдесов. Однажды герцог Лето открыл ему суровую истину:
– Для меня потерять сына – значит потерять будущее.
Именно поэтому он настаивал, чтобы Пол всегда был настороже, вырабатывал в себе способность оценивать любые ситуации и учился заблаговременно составлять план, ориентируясь на ту или иную обстановку. Эти тревожные слова было тяжело слушать, но Пол предпочитал узнать правду, чтобы не пасть жертвой собственного невежества. Следующее напутствие отца, запомнившееся Полу, светило ему, как маяк в ночи: «Готовься жить».
Остальные вызовы Пол встречал, как подобает сыну герцога. Согласно жестким правилам аристократии Империи он был всего лишь бастардом, «условным» наследником. Лето называл Джессику своей законной наложницей, что обеспечивало определенные гарантии, но все могло измениться в один момент, если бы политическая выгода вынудила отца жениться на дочери какого-нибудь другого благородного семейства, как он едва не поступил однажды, когда хотел заключить брак с Илезой Икац. Лето поклялся Джессике, что второго раза никогда не будет, что он не примет больше ни одного предложения. Полу очень хотелось в это верить.
Пол знал, что если бы Лето погиб на Оторио, то Сафир, Гарни, Дункан и войска Атрейдесов остались бы верны ему как сыну герцога, но Император Шаддам IV мог легко передать Каладан под управление какого-то другого благородного Дома. Было страшно даже подумать об этом.
Несмотря на то что Пол любил и даже, пожалуй, боготворил отца, он мысленно постоянно упрекал его за нежелание жениться на матери. С одной стороны, такое решение было мудрым, но с другой – неразумным. Как заметил однажды Сафир Хават во время занятий по тренировке мышления, в подобных делах Пол не может быть бесстрастным наблюдателем.
Покончив с калибровкой ядоискателя, лакей и его спутники ушли, и Пол остался в зале один. На столике у стены он обнаружил бумагу и ручку; он взял их и сел на свое место за обеденным столом, по правую руку от отца. Ему надо
