style="font-size:15px;"> Они вошли. Неожиданно большая комната напомнила шуточки с четвёртым измерением.
Примерно посредине комнаты находился длинный, массивный письменный стол тёмного, лакированного дерева, к которому было уютно придвинуто обширное кожаное чёрное кресло. На столе вольготно расположился громадный китайский фонарь, где на четыре тростниковые основы была намотана тонкая рисовая бумага с изображением аиста, безнадёжно застрявшего на болоте в весеннем саду. Рисунки были скупо нанесены тушью, едва уловимые росчерки, почти иллюзия узора. Лампа внутри была самой настоящей, электрической, достаточно мощной, чтобы нуждаться в приглушающем китайском абажуре.
Также рядом стояла чёрная, будто выжженная аромолампа в виде мёртвой высушенной головы, которые так сильно любили покупать у туземцев-каннибалов путешественники прошлого. На туземной «голове» имелся чёрный цветок, в лепестки которого следовало наливать жидкость и добавлять несколько капель аромомасла. Дырка для плоской свечи находилась как раз в разинутом рту.
Пресс-папье в виде небольшой, но тяжёлой фигурки чернокожей грудастой женщины и довольно увесистый горшок с кактусом, на котором умильно росли голубенькие цветочки, его уже не сильно удивили.
Ника напряжённо ожидала его реакции, а увидев улыбку, заулыбалась в ответ и суетливо забегала по комнате.
– Вот это камин, для осени и зимы я так полагаю. Времена года тут никто не отменял. Шторы – синие, бархатные, тяжёлые, и лёгкие белые, газовые. Окна, которые даже открываются, ты представляешь? Книжный шкаф.
Выдохнувшись, она уселась на широкий подоконник, отодвинув пресловутые шторы. Окна демонстрировали крутой склон, настолько крутой, что подняться по нему рискнул бы разве что опытный скалолаз. Но даже на этом почти перпендикулярном участке ухитрялись расти, как-то прицепившись, какие-то искривлённые кустики, трава и даже цветы.
– Всё хорошо? – Ника, склонив голову, с любопытством наблюдала за ним. Эта хрупкая девушка в нелепом одеянии напоминала ему любопытного серенького воробышка. – Ты там с ума ещё не сошёл?
– Меня поражает твоя заботливость, – ухмыльнулся юноша. – Ты со всеми такая, или мне удалось увидеть в тебе лучшую сторону?
– Я обычно жуткой мизантроп, раньше только с Аллой дружила – это тоже резервная копия, – пояснила девушка. – А сейчас, я так чувствую, буду дружить с тобой, ибо других кандидатов в этом мире нет. Я ни с кем пока, кроме тебя, не знакома. К тому же, мы теперь будем проводить на работе очень много времени. Так что, возможно, даже переспим. Если дел никаких не будет, и нам станет скучно. Начальство всё-таки далеко и слишком сильно ущемлять нас не будет.
– Сомневаюсь, – хмыкнул Льюис. – Я вообще-то однолюб, так что извини, – он развёл руками, дожидаясь её реакции. – А та, которую я люблю, меня предала. – Так что я хочу пока сделать перерыв в отношениях с женщинами.
Что-то ему подсказывало, что уж плакать она точно не будет после изящно сформулированного отказа.
– Ну
