в начищенных до блеска ботинках.
Гости ненавязчиво уселись за стол и уставились на хозяина. Мистер Бу понял тонкий намек и накормил гостей вкуснейшим обедом. Так как Рабр и мистер Пиу были утомлены непривычным подъёмом в гору, было решено рано утром следующего дня выдвинуться к точке Зеро, как мы помним из прошлых глав, названной так для конспирации.
Оставшееся время до ужина наши путешественники провели за чисткой одежды и беседой на тему как раньше всё было лучше – коровы толще, молоко сытнее и так далее.
Коротая время в беседах, не заметили, как подкрался вечер. Поужинав земляничным пирогом и пахнущим травами молоком горных коз, путники расположились на ночлег. Мистер Пиу, то и дело лениво зевая, рассказывал о чём-то несомненно важном, а в это время, тихонько присев на краешек кровати с доброй улыбкой, бог сна Дрём поправлял одеяло, накинутое на Рабра.
Озеро в утренней дымке, скрывающей противоположный берег, навевало покой; почти беззвучно плескалась рыба, оставляя ленивые круги на воде. Природа, как труженик, отпахавший неделю на работе, и в своё заслуженное воскресенье уже вроде как проснулся, но лежит, не открывая глаз, чтоб не спугнуть негу и долгожданную тишину. Рабр, развалившись в кресле, наблюдал за сонно текущим над озером утром, думая обо всем и ни о чем одновременно.
– Хорошие виды, не правда ли?! – знакомый голос вывел из медитации.
Рабр вздрогнул от неожиданности и повернулся. Говоривший сидел в двух шагах от него в таком же плетёном кресле, небрежно закинув нога на ногу, в пыльных ботфортах с широкими голенищами, свободной белой рубахе, небрежно заправленной в широкий пояс, на котором висела шпага с рукоятью, украшенной драгоценными камнями. Шляпа с широкими полями наполовину прикрывала лицо, но Рабру было достаточно услышать знакомый с детства голос, чтобы с радостью узнать человека, сидящего рядом.
– Пейзаж просто чудо, – ответил Рабр.
– Где мы? – спросил он у деда.
– Тут важнее когда, а не где, – ответил тот.
Лягушки, как будто желая заполнить возникшую паузу, запели свои серенады. Именно запели, мой музыкально образованный читатель; сколько любви и страсти в этих песнях, и, если сравнивать серенады лягушек с теми звуками, которые в муках извлекают из себя многие современные певцы, я голосую за лягушек!
– Однажды, когда я жил в мире, – продолжил дедушка, – в котором давно не верят в чудо, и оно, потоптавшись в прихожей ушло. Где всё подчинено определённым законам бытия, где железных коней кормят соком, текущим из земли, где люди живут в домах со множеством ярусов, похожих на муравейники. Живут так плотно, что почти не замечают друг друга, ходят, уткнувшись во что-то типа маленьких книжек с яркими картинками. Так вот, жил я, значит, на девятом ярусе такого дома один в небольшой комнатушке, совмещённой с кухней. Молод и холост я был тогда, энергия била через край. Ооо, что это были за времена! Руки до сих пор
