потому, что сумели найти свидетельницу, которая видела ее в вечер убийства в подъезде, где проживала Рита Кораблева. Елена предположительно выходила из квартиры женщины, убитой ею.
– То есть как? Этого не может быть! Если бы у следователей были именно такие улики, то они не стали бы мешкать, давным-давно провели бы опознание, задержали бы Елену и предъявили ей обвинение.
– Может, здешние опера сначала решили больше улик собрать, – предположил Гуров. – Тем более что эти свидетельские показания тоже можно отнести к косвенным уликам. Судя по протоколу опроса, женщина видела лишь стройную высокую девушку в сапогах и шубе из светлой норки с капюшоном. Я уже звонил Елене, узнал, что у нее такая действительно есть, отец подарил. Более того, она носила эту шубку практически весь прошлый сезон, от начала до конца.
– Лена не могла нам врать, Лев Иванович! Она рассказывала, что с Ритой совершенно не общалась и дома у нее не бывала никогда.
– Как опытный сыщик, я должен довести до твоего сведения, что даже вполне законопослушные люди лгут достаточно много, по совершенно разным причинам. Преступники, стараясь избежать ответственности, делают это еще чаще, – грустным тоном заметил полковник.
– Лев Иванович, признайтесь честно, вы начали ее подозревать? – с расстройством осведомилась Марина.
– Пока все сам не проверю, ничему не поверю, – заявил Гуров и упрямо покачал головой. – Но должен сказать, что теперь я вполне понимаю наших ростовских коллег и уже не склонен думать, что имел место заговор с целью дискредитации бизнесмена Владимира Ромашова. Просто у следователей имеются вполне обоснованные претензии к его дочери.
– Но вы же сами выяснили у Елены, что следователи прекрасно знали, кто ее отец.
– Возможно, именно поэтому здешние правоохранители проявляют несвойственную им осторожность.
– При наличии лишь косвенных улик не рискуют задерживать, да?
– Именно так. Это, в общем-то, хорошо, дает нам некоторую фору и возможность все тщательнейшим образом проверить, избежать обвинений в пристрастии.
– Боюсь, что это вопрос временный.
– А именно? – Гуров вопросительно приподнял бровь.
– С самим Серовым и его командой я общалась немного, вы сами видели. Но в отделении капитана уважают, немного побаиваются, считают грамотным и въедливым полицейским с отвратительнейшим характером. Еще я в курилке слышала, что если Серов кого-то невзлюбил, но вынужден взаимодействовать, то он не станет этого терпеть или ждать, что ситуация изменится сама собой. Наоборот, капитан станет копать землю как бешеный терьер в поисках веского компромата на коллегу, чтобы добиться его перевода, увольнения и так далее. В зависимости от того, что именно нарыл. Так что он станет вас проверять, возможно, даже следить за вами, и уж совершенно точно попытается навести самые подробные справки на ваш счет.
– Пусть наводит, в конце концов, это его право. Что такого он
