значит, и Коннор знал!
– Я могу с ним порвать, – сказала Мьюриэль. – Если хочешь.
– Не мое дело, чем вы занимаетесь, – ответила Тереза. – Если вам с Коннором вздумалось целоваться в лесу, меня это не касается.
– Спасибо тебе, – выговорила Мьюриэль и чуть ли не вприпрыжку вернулась в общую комнату.
Тереза направилась следом, думая только о том, чтобы происходящее с ее телом не отразилось на лице. Одновременно с ней вошел, тепло улыбаясь, полковник Илич. Под мышкой он нес черно-белый мяч размером с отрубленную голову.
– Сегодня, – обратился он ко всем, – мы будем изучать новые футбольные приемы. Восточный луг после дождя немножко размок, так что, если прекрасные дамы и господа соблаговолят проследовать за мной в спортивный зал, можете переодеться в более подходящие наряды.
Середина дня была заполнена гулкими выкриками и жжением в икрах и спине. Тереза слишком сильно била по мячу, больше промахивалась, чем попадала, и постоянно ощущала на себе внимание класса. Внимание Мьюриэль. И Коннора. И даже полковник Илич заметил, что ей не до игры, но, не считая мягкого вопроса о самочувствии, ничего не сказал. Когда настало время принимать душ и переодеваться в обычную одежду, Тереза не пошла в раздевалку с остальными. У нее было собственное помещение. Они ей больше не нужны. Никто.
Уходя, она оглянулась посмотреть, подошел ли Коннор к Мьюриэль. Держатся ли они за руки? Целуются ли? Но ничего подобного не было – Коннор стоял у стального питьевого фонтанчика с Халидом Марксом, а Мьюриэль изображала, что умерла от усталости, и Аннеке Доуби с Майклом Ли тащили ее за руки и за ноги. Тереза думала, что от этого ей должно полегчать, но не тут-то было.
В одиночестве она дала волю слезам. И выбранила себя за глупость. Коннор не представлял собой ничего особенного: просто мальчик, о котором она думала больше, чем о других. Она никогда с ним не целовалась и не собиралась держаться за руки. До сегодняшнего дня она была уверена, что он ничего не замечает. Что никто не замечает. Только вот он выбрался из палатки с проклятущей Мьюриэль Купер. Как это инструктор похода допустил такое? А если бы они утонули или местные звери приняли бы их за добычу? Инструктор проявил некомпетентность. Вот в чем дело. Вот почему – хотя в это верилось с трудом – почему она всхлипывала и хлюпала носом.
Ондатра сунула мокрый нос ей под мышку, толкнула. В глазах старой собаки ясно читалась забота. Она неуверенно вильнула пушистым хвостом.
– Я дура, – сказала Тереза, и ей самой голос показался измученным. – Просто я дура.
Ондатра, скорее кашлянув, чем взлаяв, вскинула передние лапы. Недвусмысленное приглашение. «Забудь об этом, давай играть!» Тереза бросилась на кровать в надежде заснуть или, как в кино, сбежать прямо с кровати в другое измерение, о котором никто никогда не слышал.
Ондатра снова кашлянула. И гавкнула.
– Ладно, – сказала ей Тереза. – Дай только переоденусь, чтоб не вонять потом. Тупая псина.
Ондатра
