Мне поручили расследовать необычайно большую волну неудачных разморозок. Все они относились примерно к одному периоду. Я обнаружил, что дело в распадающемся криорастворе, и доложил начальнику. Тот доложил вышестоящим. Я-то думал, что они примут меры. То есть сделают что-нибудь сразу. Но шли недели, а ничего не происходило.
– Кто эти «вышестоящие»? Кто знал о случившемся?
– Кто такие Банда Четырех? Это мой руководитель отдела исследований и разработок, Роджер Напак; Рэн Чои, старший координатор; Аниш Акабане, главный бухгалтер, и Широ Ким, президент «Нового Египта».
Они притихли и решили скрыть информацию с самого начала. Мне-то они пообещали, что разберутся с проблемой. Позже я сообразил, что «проблемой» мы называли разные вещи. Я понял это, когда Акабане озвучил планы торговли криоконтрактами. Они вовсе не собирались ничего предпринимать по поводу опасного криораствора, лишь хотели решить проблему финансовой ответственности «Нового Египта». Я пожаловался Роджеру. Он посоветовал мне помалкивать, иначе меня уволят. Я заметил, что если меня уволят, то причин помалкивать не будет. Тогда он по-настоящему задумался и пообещал что-нибудь сделать. К этому времени я полностью разочаровался в их способностях решать проблемы.
Уже год или два я слышал имя Лизы Сато в новостях. Казалось, она – из тех редких на Кибо людей, кто не надрывает глотку ради денег. Я чувствовал: ей движут какие-то моральные принципы, понимаете?
Майлз понимал. Теми, кто стремился ее оболгать, как он заметил, двигали лишь деньги. Корпорации заявляли, что Сато планировала организовать государственную криокорпорацию, работу которой будут оплачивать все. Дальше они заявляли что-то совсем уж бессмысленное: утверждали, что госкорпорация составит им конкуренцию! Однако если они сами не занимаются бедняками, то в чем же их потеря? Этого Майлз понять не мог. А вот ООНН желала сжечь всех, чьи метаболические процессы замерли в криокамерах. Всех, невзирая на доход клиента. Хотя начать они собирались с богатых, в чем наблюдается несомненная продуманная деловитость, объясняющая суть их «новой надежды».
– Так я отправился к Лизе Сато, чтобы познакомиться лично. Я даже не стал договариваться о встрече по комму, просто как-то вечером пришел домой и позвонил в дверь. Она оказалась как раз такой, какую я и ожидал увидеть! В следующий раз я передал ей копии всех документов, которыми располагал, ей и бедняге Джорджу Суваби. Вот тогда-то им и пришла в голову эта идея с выступлением во время акции протеста. Они собирались публично заявить о моей находке так, чтобы корпорациям нечем было крыть. Я полагал, победа у нас в кармане.
Несколько дней спустя, когда я вышел на работу, Роджер вызвал меня к себе в кабинет. Я не успел войти, как вдруг – раз! – и мне вкатывают пентотала. Вот тут-то они из меня все и выжали. – Он помолчал. – Почти все. Все, что касалось планов акции протеста – услышав об этом, тут же забегали, принялись готовиться. Думаю, тогда впервые подключились Ганс и Оки – на них возложили обязанность сорвать акцию. По-моему, у Оки есть родственник
