строго сказал Мэттью, – иначе мне действительно придётся вытурить тебя на улицу.
Я едва сумел успокоиться и глубоко вдохнул.
– После службы несколько человек почувствовали себя плохо, а затем потеряли сознание, Хилл. – размеренно объяснял Дормер. – Эйден принёс сегодня в церковь четыре коробки пирожных. Убитые ели эти пирожные.
Только я открыл рот, чтобы возразить, как Мэтт пригрозил мне пальцем.
Мой взгляд мельком скользнул по помещению и остановился на парочке вышеуказанных пирожных в раскрытой коробке. Угощений всего два вида: с белым кремом и черникой и с красным кремом и зелёными сахарными листочками. Первых в разы меньше, их практически не осталось – всего две штуки. На двух нижних коробках есть наклейки в виде пирожных с красным кремом, и только на верхней есть изображение кондитерских изделий с белым.
Логотип кондитерской знакомый, но Фрост никогда туда не зайдёт по своей воле – слишком много изделий из фундука и арахиса. Даже в помещении сильно чувствуется аромат орехов.
Интересно.
Собственно, ещё интереснее, откуда Эйден вообще взял эти проклятые пирожные? Он никогда не покупает выпечку, печенье и прочее в непроверенном месте хотя бы из-за своей аллергии на орехи. Купить пирожные в заведомо «ореховом» месте и есть их в церкви, где мало кто сможет оказать ему помощь в случаи приступа аллергии – в высшей мере глупо со стороны священника!
– Тозер прав, тебя не должно быть здесь, – шёпотом произнёс полицейский, – но только с тобой Фрост будет говорить откровенно. Мы уже пытались. – Мэттью нервно огляделся и проводил взглядом Винсента. – Ты имеешь право задать вопросы, касающиеся только дела, ясно? Иначе я буду вынужден тебя отстранить.
Мой друг в который раз посмотрел на Тозера, а затем снова на меня. Больше Дормер ничего не сказал и предпочёл вернуться к допросу свидетелей.
Я вышел на улицу. Около церкви непривычно пусто и тихо. Разве что шум с ближайшей проезжей части нарушает эту странную тишину. Паттерсон курит возле машины и редко посматривает на главного подозреваемого.
Внутри всё сразу сжалось, как я сумел разглядеть лицо Фроста через стекло. Никогда бы не мог подумать, что настолько правильный и добрый человек может оказаться в полицейской машине как подозреваемый в деле об убийстве. И где – в церкви!
Единственное, чего я не понимаю: мотивы Тозера. Зачем ему подставлять Эйдена? Он отказался от империи дяди ещё когда ушёл в семинарию. Какой смысл сейчас убирать Фроста из числа наследников?
Я коротким жестом поприветствовал Дэна, он тут же оживился и ощутимо напрягся.
– Слушай, Митч, мне не нужны проблемы с Дормером. – предупредил он, немедленно потушив сигарету об асфальт. – Ты сам знаешь, тебе нельзя здесь быть.
– А Мэтти сказал, вы сами не справляетесь. – язвительно ответил я и сел в машину к Эйдену.
Священник обвёл меня спокойным взглядом и едва заметно улыбнулся. Не представляю, что сейчас творится у него в голове. Эйден и так склонен винить
