Чем?
– Да этим пресловутым ботта-лапухинским процессом, – продолжал министр, – с помощью которого они намеревались погубить нас и который их самих ставит сейчас под удар.
Разумовский с сомнением поглядел на министра.
– Вы, верно, полагаете, что я рано радуюсь, – сказал Бестужев, – однако не забывайте, что я отнюдь не легкомысленный мечтатель и, главное, не француз. Мы, русские, испытываем почти непреодолимое недоверие к другим, часто не доверяя даже себе, и это, вероятно, одно из наших лучших качеств, потому что оно предохраняет нас от тех заблуждений и самообманов, которым в такой степени подвержены другие. Итак, выслушайте, пожалуйста, меня, а потом сами решайте, есть ли у меня основания считать нашу партию выигрышной. Сразу после начала процесса против Лапухиной я, как это обычно водится в подобных случаях, испросил высочайшего разрешения нашей императрицы перлюстрировать всю отправляемую корреспонденцию как иностранных посланников, так и частных лиц. После вынесения и приведения в исполнение приговора я не стал торопиться и отказываться от предоставленного мне бесценного права, и таким образом в моих руках накопился сейчас материал, которого вполне достаточно, чтобы разоблачить и уничтожить всех наших противников, всех этих негодяев, без устали добивающихся своих эгоистических целей и выгод за счет России.
– Это, разумеется, кое-что, – заметил в ответ Разумовский.
– О, этим мы многого достигли, очень многого, – с живой радостью воскликнул Бестужев. – После того как советник юстиции Гольбах еще некоторое время назад разгадал шифр прежнего французского посланника д'Аллиона, ему сейчас наконец удалось раскрыть и шифр маркиза де ля Шетарди. Содержания всех этих писем с лихвой хватит, чтобы раз и навсегда открыть императрице глаза и доказать ей, что со времени своего восшествия на престол она оставалась всего лишь игрушкой в руках нахальных и корыстолюбивых авантюристов.
– Вы позволите мне взглянуть на эти письма? – спросил супруг царицы.
– Вот копии, – ответил Бестужев, поспешно вручая бумаги Разумовскому.
Тот принялся разворачивать и прочитывать их одну за другой, и по мере чтения все серьезнее становилось выражение его лица, обычно столь гармоничного и радостного, все с большим негодованием глаза его вглядывались в документы.
– Это и в самом деле доказательства, которым царица не сможет долго сопротивляться, – сказал он, завершив просмотр бумаг. – Я не только готов всеми силами поддержать вас в этом деле, но хочу, если вы находите это правильным, немедленно просить монархиню меня выслушать и вместе с вами, господин граф, предъявить ей эти кощунственные бумаги.
Бестужев с радостью принял великодушное предложение благородного малоросса, и уже спустя час оба коленопреклоненно умоляли царицу выслушать их обвинения против маркиза де ля Шетарди и Лестока, и просмотреть депеши д'Аллиона, де ля Шетарди и других
