сизым и в комочках. Котлета же предъявит вкус настоящей мясной котлеты. Пройдя через горнило сомнений и крутых исторических испытаний, советское преобразится в идеал, которым никогда не было.
Никакого прошлого мы не воскресим, через двадцать – тридцать лет надо делать титанические усилия, чтобы воссоздать обстановку минувшего даже в кино, и то надо быть крупным талантом, чтобы такое воплотить. Это получалось разве у Алексея Германа-старшего, а вот у младшего уже не очень-то. Но можно кое-чем воспользоваться, вставляя фрагменты прошлого в картину настоящего.
Получилось же с воскрешением преображённых советских котлет. Может, выйдет и с реинкарнацией советских пенсий?
А где День кондуктора?
Петербург называют городом-музеем, и это так, да не так. Вот Венеция – действительно город-музей, и однажды мне довелось увидеть там настоящего жителя, коренного венецианца. Быстро-быстро, крупной рысью он шёл вдоль улицы, и рядом трусила, тоже быстро-быстро, небольшая собачка. Венецианец с явным облегчением юркнул в подъезд своего дома. Этих жителей, сразу заметных в гуще разудалой толпы «посетителей музея», всего-то двести шестьдесят тысяч. А нас в двадцать раз больше, и у нас, кроме исторических декораций, ещё куча всего – и вузы, и промышленность, и транспорт. Плюс гости из России, для которых Петербург опять стал желанным эрзацем Европы. Надо сказать, отличить приезжих от коренных довольно легко. И не по одежде, хотя петербуржец вряд ли выйдет на Невский в цветных трусах. Что-то в выражении лица у нас (коренных) другое. Не лучше и не хуже мы, просто – другие… В общем, когда мы все, хозяева и гости, вываливаемся на улицы с целью проветриться-разгуляться в День города, что-то впечатления музея Петербург наш не производит.
Вообще-то если героем праздника, Дня города, является именно город, в этот день ему хорошо бы отдохнуть от людей, а не испытывать на своей шкуре мощь их ног, рук и голосов. В этот день было бы правильно не привозить, а вывозить людей из Петербурга. Вот знаете, почему японские туристы стали символом маниакальной любознательности? Потому что правительство Японии всячески поощряет, когда люди уезжают в отпуск куда подальше и уменьшают нагрузку на остров. Денежно поощряет. А вот если бы петербуржцам платили в конце мая специальные премии, чтоб они покидали город-музей? Впрочем, это несбыточные мечты.
Многие жители научились извлекать неожиданные радости из своего положения. Недавно мне пришлось проехать по центру четыре остановки на автобусе, где кондуктор, почтенная дама, стала великолепно поставленным голосом рассказывать пассажирам о достопримечательностях, мимо которых проезжал (а точнее, возле которых подолгу стоял) её автобус. Она знала, о чём вещала – видимо, бывший экскурсовод. Деваться пассажирам было абсолютно некуда, и они покорно слушали. Я решила тоже поучаствовать в спектакле. «Вот Биржа…» – начала кондуктор-экскурсовод. «Да, – поддержала я, – вот Биржа, откуда зачем-то выселили Военно-морской
