ещё и моё.
– Терпеть не могу чужих.
– Давайте поговорим, и я перестану быть для вас чужой.
– О чём нам с вами разговаривать-то?
– Расскажите про что угодно. Хотя бы про вашего первого пациента.
– Не помню.
– Тогда про второго.
– И того не помню.
– А того, которого вы лечили лет двадцать назад, помните? У нас у всех со времён ординатуры много занимательных историй и встреч.
– У нас в ординатуру попадали только… непростые ребята, очень. Или богатые.
– Моя ординатура досталась мне именно так, по блату. Мои отец и дед были известными психиатрами. А прадед – ну, назовём его священнослужителем, это будет ближе к истине. Так что вы оканчивали?
– Первый мед, конечно. Был интерном. Потом работал в реанимации.
М о л ч а н и е
– Есть какое-то препятствие, которое мешает вам со мной говорить?
– Кажется, есть.
– Поясните.
– Чёрт… Не знаю. Не могу сказать ни точно, ни приблизительно. Куда-то пропадают все слова. И всё вокруг – словно через мутное стекло.
– И всё-таки вы довольно точно описываете своё состояние.
– Это даётся нелегко.
– Поработайте ещё немного. Можно и не говорить.
– А чего вы от меня хотите, чёрт побери?
– Напишите.
– Зачем? У меня нет такого дарования!
– Будет легче. Запишете – сможете подумать, исправить. Отыскать слово.
М о л ч а н и е
– Попробуйте. Всё равно тратите время даром. Лучше записать историю, чем пить препараты.
– Давно не писал от руки. Уже и забыл, как это.
– Компьютеры в отделении запрещены. Забываете слова? У меня много словарей. Если хотите, завтра принесу.
– Ничего у вас не выйдет.
– А у вас выйдет. Напишите историю. Про вашего первого пациента. Того, которого вспомните, о ком захотите рассказать.
– Не знаю.
Задание 1
В первый раз
Наутро в отделении всё уже было как обычно.
Стояла тишина: тревожная, душная, кисловатая. Рита ушла в сестринскую и, наверное, спала. А я не спал. Бродил по палате, собирался выйти покурить на улицу. Не дойдя до лестничной клетки, разворачивался. Возвращался в палату и садился за стол.
К двум койкам возле правой стены я подходил ночью раза три; мониторы показывали, что на этом маленьком островке всё спокойно и планово. Именно этих больных сегодня отгрузят в первую хирургию, ведь по меркам ОРИТа2 они считались уже практически здоровыми.
Бабка у окна храпела. Катетер торчал из её бёдер, как стебель из листьев. Всю ночь бабка металась и вопила, словно мозг её был яснее ясного, словно она понимала всё происходящее, – то ли звала кого-то на помощь, то ли прогоняла.
У «моей» пациентки аппарат ИВЛ шарашил будь здоров, поршень ходил
