только одна чаша весов, тогда как существовала и вторая. С Неонилой Бардин поддерживал связь уже пару лет. Их отношения не отличались стабильностью: они ссорились, вроде бы расставались, но через время мирились и сходились снова. Она была несколько вычурной, но страстной и эмоциональной, и это его полностью устраивало. Но ещё она была пылко в него влюблена, и это усложняло их связь. Собственно, и все их ссоры рождались отсюда: периодически Неонила начинала требовать то повышенного внимания, то горячего проявления чувств, что неизбежно обернулось бы для него более прочными узами, а он не собирался ничем себя сковывать и отказывал ей в этих настойчивых просьбах. Она начала ревновать его к Лизе, он жестоко высмеял её, и они снова рассорились. Но потом, в очередной раз столкнувшись с безразличием Лизы, выплеснул своё недовольство уже на неё и опять повернулся к Неониле — такой получился своеобразный треугольник. Слава Богу, что жена смотрела на его похождения сквозь пальцы, вполне удовлетворяясь тем, что имела благодаря ему, — положением в обществе и деньгами. Так что хотя бы дома не приходилось сталкиваться со скандалами и истериками.
Неониле Бардин тоже покровительствовал: его стараниями она стала редактором, пользовалась авторитетом и могла теперь позволить себе держаться так вольно, как держалась. В отличие от Лизы, которая любые проявления заботы воспринимала как должное или не замечала вовсе, Неонила ценила его поддержку и не скупилась на выражения признательности. Верная, всецело ему преданная и влюблённая — на неё всегда можно было рассчитывать, не опасаясь, что однажды она, помахав на прощание, сбежит к другому, более высокому покровителю. А Лиза? Не будучи в ней полностью уверен, Бардин не мог целиком полагаться на Лизу. Конечно, она интересная личность и во всех смыслах необычайно притягательна. В ней есть что–то элитное, высокое, какой–то утончённый аристократизм, тогда как Неонила, в этом смысле ничем не примечательная, и крепостью телосложения, и своими слишком крупными кистями рук больше напоминает крестьянку, но так ли это принципиально на самом деле?
Сопоставляя одно с другим, он всё отчетливее понимал, что Арефьева по–своему права: Лиза — это возможный источник нестабильности и проблем не только для неё и Неонилы, но и для него. Можно просто отойти в сторону, дав женщинам самим выяснить, кто из них чего заслуживает. Но ведь потом они сами разыграют его, поставив на кон в своей борьбе! Нет, наблюдать со стороны — плохой вариант. Значит, надо всё–таки вмешаться. Бардин шёл на это с тяжёлым сердцем, но оправдывался тем, что так диктует необходимость. «Я должен позаботиться о собственной безопасности — это абсолютно нормально. И это разумно, тогда как иное — глупость. Ничем не оправданная глупость», — сказал он себе. Тем не менее, его не оставляло чувство, что сейчас он совершает свой далеко не самый лучший поступок…
Бардин снял трубку внутреннего телефона.
— Лиза, зайди, пожалуйста.
Пока
