свою силу, тут же отмежевались от политики, объявив Университеты и Институты свободной зоной. Да, знаем мы эту свободу! Николь в архиве прочитала, что поступить в любое высшее учебное заведение (кроме военного) можно было двумя способами. Во-первых, если ты имеешь родственников – членов Ордена. Во-вторых, если у тебя масса денег. Все вступительные экзамены и собеседования были на самом деле сплошным шарлатанством. И непосвященному вход туда был закрыт. А ведь только окончив юридический факультет, юноши могли стать политиками, а женщины иметь высокооплачиваемую работу.
Дело кончилось тем, что при провозглашенном демократическом строе на ее планете существовали касты более закрытые, чем в рабовладельческие времена. А наукой занимались или дилетанты, или гениальные провидцы. Обеим группам явно не хватало совести. Да, именно совести, некоего морального аспекта, который регулировал бы все их поступки. Николь до сих пор помнит, как в детстве она постоянно спрашивала родителей, а потом учителей, насколько хорошо она прожила каждый конкретный день. И ей до сих пор не стыдно в этом признаться. Ведь взрослые, прожив свою молодость, никогда не посоветуют ничего плохого. Она часто замечала, что, в отличие от расхожего мнения о том, что чужая тетя может сглазить, люди старше ее очень любят давать советы и с радостью выслушивают чужие истории. А, может, ей просто повезло встретить таких на своем жизненном пути.
В общем, по мнению Николь, ее планету погубило как раз отсутствие нравственных запретов. Ей вспомнился отчет с одной социологической конференции. Большинство профессоров, признанных деятелей в своей науке, пороли откровенную чушь, по уровню очень близкую к сленгу школьников-подростков. Николь до сих пор казалось, что те, старые ученые, которые занимали высокие посты, как раз и не смогли стать взрослыми. Они навечно остались подростками. Вечно бунтующими против всего и вся, вечно неорганизованными, вечно всем недовольными… И вот такие люди создавали новое. Для них главным было только вырваться за рамки существующих теорий, доказать всем, что Я – такой гениальный, такой… такой… А работать каждый день, получая мизерную государственную зарплату, они ну никак не хотели. Им подавай льготы, спецполиклиники, высокие зарплаты и прекрасное оборудование. А иначе они стреляются, колются, убивают – в общем, мстят всем и вся за непризнание их таланта.
«Чушь все это, – подумала Николь, медленно поднимаясь по лестнице в свой кабинет. – Сейчас мы не можем себе даже позволить просто выйти на улицу. Ходим только по каменным переходам и стремимся забеременеть от кого ни попадя. Авось будет ребенок. Вот радость-то! Хотя уже сейчас женщин осталось в два раза больше, чем мужчин. Оно и понятно: практически все наземные службы (а их обслуживали только мужчины) уничтожены. Женщин заблаговременно спрятали в бункерах, снабженных специальными передатчиками. Когда стало возможно, открыли «зоны перехода», и все выжившие, наконец, объединились в одно общество.
