уже зажглись, но лужи под ногами я не различала в их тусклом свете и потому через пару шагов в открытых туфлях захлюпало. Нет, додумалась обуть такое… Есть же закрытые туфли, есть полусапожки… Многие уже переобулись, почувствовав начавшуюся осень. Одна я воображаю хожу. Хотя не так уж часто хожу! Меня обычно Игорь возит всюду. Возил…
Я свернула во двор. Внутреннее напряжение начало нарастать, походя теперь на необоснованный страх, но тут в сумке затренькал телефон, я облегченно выдохнула (как будто бы далекий абонент мог спасти меня от банды злодеев или маньяка-насильника), достала его и услышала голос ненаглядного босса:
– Ксения Михайловна, почему вас не было сегодня на работе?!
Да, по паспорту я Ксения, и все меня так зовут, один Игорь предпочитает имя Оксана, думая, наверно, что это одно и то же. С какой-то стороны, может, он и прав, но… Никто меня еще не додумался величать Оксаной, кроме него. И мне почему-то это безумно нравилось. Свое официальное имя я не сильно жаловала.
– Петр Владимирович, – залепетала я в трубку удивленно, – вы еще в офисе?
– Конечно, я в офисе, черт побери! Должен же хоть кто-то работать здесь! Остальные, вроде вас, только деньги могут получать! – Я проглотила обиду, напомнив шефу, что звонила с утра, предупреждая, что не смогу прийти на работу, и мне по-прежнему нездоровится, так что прийти сейчас я опять же не могу. Аллергический чих пришелся как раз вовремя. – У тебя простуда? Ну и что, я тоже больной! Однако хожу на работу! – Я молчала. Хотя хотелось добавить: «Не за такую зарплату, как у меня!» – Слушай, Ксения, – сбавил он обороты, выплеснув весь свой негатив на подчиненную и придя от этого если не в кайф, то в комфортное состояние, – а где у нас договор с «Металлстроем»?
– У меня на столе. В синем файле.
– В синем?.. – Прозвучал шелест бумажек. По всей видимости, он находился на моем рабочем месте. – А, вот он. Хорошо. Ты не думай, что так легко отделалась! Чтобы в понедельник вышла на час раньше! У меня много для тебя работы!
С трудом избавившись от противного, надоедливого мужика, я со злостью швырнула телефон в сумку и достала ключи, потому что как раз успела подойти к своему подъезду.
Домофон приветливо потренькал, я вошла в дом, стала подниматься по незримой в абсолютной темноте лестнице, отметив про себя, что лампочка опять перегорела, прошла один пролет, и тут мне показалось, словно тень отделилась от одной из стен. Но этого ведь быть не может? Уставшим от борьбы с возлюбленным, мебелью и боссом сознанием я еще не успела проанализировать ситуацию, а ноги уже на автомате ступили на следующий лестничный пролет, и тут мне обожгло шею, а на голову обрушилось что-то тяжелое; боль отозвалась яркой вспышкой где-то в затылке, перед глазами заплясали разноцветные огоньки, и больше я ничего не запомнила.
Голова болела немилосердно. Я прикладывала к ней лед, но все было впустую. Очнувшись вчера на лестнице и обнаружив отсутствие сумки, в которой были ключи, мобильный и кошелек с пятью тысячами, я первым
