с дежурства, он как призрак вынырнул из темноты, прижал ее к забору, начал насильно целовать. Она пыталась отбиваться.
– Ты же сама хочешь, – шептал он на ухо. – И ты все равно будешь моей.
Ксения продолжала сопротивляться и кое-как вырвавшись из его цепких рук, быстро убежала.
Дома она обнаружила на своём столе цветы. Астры, расправив тонкие лепестки словно иголки, стояли в хрустальной вазе.
– Откуда это? – спросила она у деда.
– Васька, ухажер твой принёс, – как-то безрадостно и обреченно ответил старик. – Частенько он захаживать стал. Настойчивый парень, от таких, как он, если привяжутся, не отделаешься.
Ксения ещё раз посмотрела на цветы и обреченно спросила:
– Дедушка, ну хоть ты подскажи, научи свою внучку уму разуму, как мне быть с ним?
– Не знаю, дочка, – ответил старик, разводя руками.
– Деда, а ты мне родня или не родня? – лукаво спросила Ксения. – К кому, если ни к тебе я должна обратиться за советом?
– Родня, – подтвердил Григорий Акимович. – Еще какая родня, ближе не сыщешь, только вот в делах любовных я приотстал, все недосуг мне было до женщин, да ты и сама знаешь.
– Ну, так ты хоть мнение свое скажи, что ты о нём думаешь?
Дед изобразил на лице грусть и страдание, мол, «не мучай меня!», и тихо произнёс:
– Ничего хорошего я о нем не думаю, но умом понимаю, что тебе нужно женское счастье.
– Дед, но ведь счастье, это когда есть любовь!?
– Да, только где ее здесь искать?
Ксения замолчала, и дед, как бы оправдываясь, посоветовал:
– А ты сходи к гадалке и узнаешь, как быть!
– Ох, и вредный ты стал, дедушка! Никогда прямо не скажешь!
Ксения обняла его, поцеловала его в щеку. Старик снова развёл руками, пожал плечами и ушел в свою спальню, чтобы избавиться от дальнейших расспросов. Конечно, он понимал, что Васька ей не ровня, и переживал за Ксюшу, но правнуков подержать в своих руках ему действительно хотелось.
Дождавшись воскресного дня, после обеда Ксения и вправду пошла к гадалке.
Цыганка Зухра жила в Форштате, загородном районе Оренбурга. О ней ходили слухи, что верно все предсказывает, и люди меж собой судачили, мол, она будто книгу жизни человека читает: что было, что будет, все точно говорит, даже имена называет. Смотрит в упор на человека и полностью информацию с него считывает.
Ксения шла пешком, радуясь выходному дню, но по дороге с грустью заметила разрушенный храм у окраины города. Она остановилась у развалин, огляделась вокруг и, не увидев рядом людей, перекрестилась. Шла Ксения к цыганскому поселку долго. Зухра жила в маленьком покосившемся деревянном доме с большим огородом, за оградой паслась коза, и, словно дань
