style="font-size:15px;"> Вопрос состоит в том, когда уместно обращение к тому или иному полюсу и, в частности, когда и насколько в психотерапии уместно прямое воздействие на состояние.
Зачастую для успешного решения психотерапевтических задач необходимо параллельное решение задач медицинских, поскольку нарушение процесса переживания, приводя к дистрессу, нередко вызывает нарушение физиологических процессов; а нарушения в физиологии отражаются на особенностях переживания. В связи с этим может быть не только уместно, но и необходимо медицинское лечение либо поддержка организма с помощью лекарств, витаминов, процедур, практик саморегуляции и т. п. Без этого психотерапия может быть неэффективной, однако сами по себе указанные мероприятия не являются психотерапией. Да и вопросы снижения остроты симптоматики, «гармонизации состояния» могут быть лишь одной из задач, которые решаются в ходе психотерапии, но не являются её целью.
Поле действия психотерапии – пространство субъективного опыта, и поэтому объектными воздействиями (на организм, чувства, мысли, установки и т.д.) её задачи решены быть не могут.
Если состояние самоценно (а не функционально) и оно намеренно «создаётся» лишь для устранения неприятных симптомов или приятного времяпрепровождения, то в этом случае происходит отстранение от переживания. В перспективе это приводит к освоению такой личностной позиции, которая препятствует активному участию в своей жизни и побуждает избегать реальных взаимоотношений с миром. По сути, это мало чем отличается от позиции зависимого человека.
Вопросы психотерапии постижением состоят не столько в том, что человеку делать, и даже не в том, как это делать, сколько в том, каким быть и как быть. И потому, даже если проблема человека связана с трудностью выполнения той или иной деятельности, задачи психотерапии состоят не в изменении человека (чтобы ради этой деятельности привести его в некое «надлежащее» состояние), а в исследовании существа данной трудности и себя в ней: какой я и как живу, о чём забочусь, как осуществляю себя, что выбираю.
«Магический» человек в психотерапии занят тем, чтобы вооружить себя необходимыми приспособлениями, силами или избавиться от лишнего ради решения жизненных задач. «Мистический» человек не избавляется51 ни от чего и ничем не вооружается, он открывается действительности, вникает, всматривается, вчувствуется в то, что есть, осмысляет свой опыт, и через это изменяется, учится и осваивает способы своего участия и влияния на свою жизнь.
Повторюсь, что вышеизложенное представление является теоретической абстракцией, условно разделяющей единое поле психотерапии на два идеологических полюса. Во-первых, у «магии» и «мистики» есть много общего, и в неявном виде они присутствуют друг в друге: глубина постижения связана с возрастанием силы и действенности, а для того, чтобы успешно действовать
Это различение «мистика» и «мага» можно проводить по разным основаниям. Если основанием для различия взять пару противоположностей:
