Я за ним уже две вахты наблюдаю. Вроде и не работает толком, только всем замечания делает. Живёт как король в отдельном вагончике, спутниковая антенна личная. И что это за должность у него – опытный мастер, я такой в реестре не видел. Говорят, ему платят в два раза больше бригадиров. И почему-то бригадиры каждый день ему отчитываются, как прошли рабочие сутки. А сам начальник партии, у него как золотая рыбка на посылках. И прозвище – Ихтиандр, откуда оно?
Я помолчал. Рассказывать про Егорыча не хотелось, слишком длинная история. Но молодой буровик смотрел на меня и ждал ответа.
– Егорыч личность легендарная. Хотя попал он к нам случайно. Зовут его Максим Егорович Забродин, и по образованию он вовсе не геолог, а гидролог. Много лет работал в университете, болота изучал. У него даже научная степень имеется – доктор естественных наук. Но в лихие девяностые развалили всю его науку, а преподавать теорию студентам он не захотел. Пристроился к буровикам, поближе к своим любимым Васюганским болотам. В первые годы вкалывал на буровой, на равных с буровиками. По своей учёной привычке вникал в работу досконально. Вскоре, он как никто знал весь процесс бурения, и мог на слух определить, как работает установка. Сколько раз он останавливал работы, и указывал на неполадки в агрегатах, ещё до неминуемой аварии. Начальство на него молится. Теперь он на буровую не ездит. Сидя в своём вагончике он, благодаря интернету и датчикам установленным на оборудовании, видит и слышит, что происходит на буровой. У него и спутниковый телефон для того имеется, чтобы немедленно связываться с бригадирами в случае чего. Он один сэкономил компании столько денег, сколько стоит вся нефть, добытая за год. И ведь ни разу не ошибся, на каком узле происходит сбой. Ну а должность у него скорее почётная. Да и нет ни в каком реестре такой должности, как учёный наблюдатель.
А прозвали его Ихтиандром после одной не очень красивой истории. Когда Егорыч вышел на пенсию, и руководство компании уговорило его остаться в качестве консультанта, он поставил себе на краю болота избушку под лабораторию. Он и в прежние годы не бросал своих болотных исследований, а теперь имел возможность посвящать им больше времени. Завёз нужное оборудование, и возился с образцами торфа, воды и растений на разных участках болота в радиусе нескольких километров от вахтового посёлка. К тому времени сменились почти все буровики, и молодые относились к Егорычу, как к музейному экспонату. Они не понимали, кто такой Егорыч, и откровенно недовольничали его присутствием на вахте.
Однажды несколько буровиков напились в стельку, и пошли шататься по посёлку и окрестностям. Когда они набрели на избушку Егорыча, то попытались её открыть, но пьяных сил не хватило, чтобы сломать замок, и они разбили стёкла в двух панорамных окнах выходивших на болото. Но залезть в избушку они всё равно не смогли, потому что на окнах стояли решётки. Тогда они столкнули в болото ящик, укреплённый у самой кромки воды. В этом ящике у Егорыча находились термометры
