этих слов Александр Александрович небрежно кивнул мне и, не оглядываясь, вышел из камеры.
7
Времени подумать, как обещал Александр Александрович, мне не дали. Вскоре после его ухода, два охранника вывели меня из камеры и куда-то повели. После непродолжительного перехода по унылым коридорам следственного изолятора, мы остановились возле другой камеры.
– Здесь тебе скучать не дадут, – недобро улыбаясь, сказал один из сопровождающих, пока другой возился с дверью.
Справившись с замком, охранник открыл камеру и втолкнул меня внутрь. Дверь за моей спиной закрылась. Я остановился на пороге и огляделся. Это помещение было побольше моего прежнего жилья. Двухъярусные железные кровати на восемь человек, но заняты только шесть. Посредине камеры стол, за ним сидят трое и смотрят на меня. Еще двое сидят на нижней кровати и играют в нарды, один спит наверху.
– Здравствуйте, – скромно говорю я и жду, что будет дальше. Ведь не случайно меня перевели на новое место. Значит кем-то так задумано и меня ждут какие-то сюрпризы. И наверняка неприятные.
– Ну что стоишь, проходи сюда «ботаник», – не слишком любезно приветствовал меня мужчина сидящий за столом в окружении своих сподвижников. Сподвижники своими габаритами напоминали шкафы для одежды, а говоривший со мной – покрытого татуировками слона.
Я молча подошел к столу. Игравшие в нарды прекратили игру и тоже стали разглядывать меня. «Слон» презрительно произнес:
– Я – Колючий, смотрящий. Мое слово для тебя закон. Твое место вон там, у двери. Разговор с тобой еще у меня будет, а пока ляг на нары и зачахни. Сейчас я занят.
Колючий повернулся к одному из «шкафов» и перестал обращать на меня внимание. Ну что же, я занял указанные мне столь нелюбезно нары и на время зачах. Хотя я и не специалист по тюремным законам, я все же понял, что то, как меня встретили, не соответствует обычным порядкам. Демонстративная грубость Колючего – сигнал опасности для меня. Судя по всему, меня сунули в обычную пресс-хату, каковая имеется почти в каждом нашем пенитенциарном заведении. В них собирают особей, которые по заказу администрации ломают неломающихся.
Пока мои сокамерники занимались своими делами, я, лежа на жесткой постели, обдумывал складывающуюся ситуацию. Меня поместили в пресс-хату, чтобы поставить в безвыходное положение. Здесь или меня убьют граждане бандиты, или я убью кого-нибудь из них. Таким нехитрым образом, я намотаю себе еще один срок, и меня можно будет держать в тюрьме до скончания дней. Навсегда лишаться свободы мне не хотелось. Позволить себя забить до смерти тоже не вариант. Ну что же, эту партию мои противники, похоже, выиграли. Придется пока признать свое поражение и заново расставить фигуры для новой партии. А сейчас сыграем по их правилам. Я лег поудобнее, расслабился
