лекции Фрейда и Юнга. Не зря Шопенгауэр так интересовался «Упанишадами». Сам по себе психоанализ и появился у нас именно после того, как он перебросил мост от восточной философии к западной. Помнишь, как с ней обращаться?
Рита продолжала поглаживать чашу, унесясь мыслями куда-то в заоблачные дали, и не сразу услышала Грениха.
– Да, конечно, – вздрогнув, ответила она.
– Тогда начнешь по сигналу. Без удара, только круговые движения по краю пестом.
Грених велел ей вместе с Петей идти за ширму, сам стянул с постели Головина покрывало, расстелил его прямо посреди палаты на полу и попросил студента лечь.
– Что же вы будете со мной делать? – Голос пациента дрожал.
– Техника йогической медитации, Головин. Я вас не трону, вы сами все сделаете, я просто буду подсказывать.
– Нельзя ли все же каких-нибудь лекарств?
– Каких лекарств вы хотите?
– Морфия, что ли…
– Давайте начнем с простого. Ложитесь, представьте, что вы – морская звезда.
– Но, насколько я знаю, – мялся Головин, – во время медитации надо… с-сидеть.
– Сидеть вам еще рано. Но уверен, вы не только сидеть потом будете, но и левитировать. Ложитесь. Вам понравится. Это лучше морфия.
В течение получаса студент, по рукам и ногам которого поначалу напряжение гуляло электрическим током, лежал на полу. Под тонкий, проникающий в самые отдаленные участки мозга, звук тибетской чаши, которую завела Рита за ширмой, под тихое внушение Грениха, повелевающего отслеживать работу тела часть за частью, переносить внимание на процесс дыхания, концентрироваться то на тишине внутри себя, то на определенных точках тела, мысленно вызывая ощущения то холода, то жара, Головин смог расслабить все напряженные мышцы, успокоить дыхание, сердцебиение, в конце концов почти уснул.
Вставал он с покрывала совершенно другим человеком. Ему не хотелось говорить, он улыбался, погруженный в какие-то внутренние осознания, лишь спросил у уходящего профессора, сможет ли он сам повторить подобный опыт.
– Конечно! Вы можете это делать везде и всюду, лежа и стоя, на людях и наедине. Вы обладаете невероятным знанием – вы теперь умеете управлять своим телом и разумом. И все, что вам нужно – ваша голова.
Когда Грених покидал палату Головина, подошел надзиратель, сообщив, что Виктор Филиппович не стал пить предложенной водки, и ему вновь стало дурно, так что пришлось мыть полы в столовой прямо во время завтрака.
– Ничего, сегодня его будут мучить приступы – это постгипнотические явления, они проходящие. Завтра он поправится. Питание ему назначим диетическое.
– Зачем ты так его истязаешь? – встряла Рита. – Почему с ним тоже не попробовал тибетскую чашу?
Грених качнул головой.
– Идем дальше. Нас ждет визит на выставку высокого искусства.
Спустились
