так, что ее морщинки вокруг рта стали заметней, и ласково провела ладонью по плечу профессора.
– Как Майка поживает, дочка? Могу я как-нибудь навестить племянницу?
– Благодарю, хорошо. Старается. Осталось сдать пару экзаменов, и перейдет в третий класс.
– Значит, каникулы скоро. А невеста ваша как? Выздоровела?
Грених нахмурился.
– Я приходила в институт Сербского о вас справиться, – поспешила она предупредить его недоумение. – Мне о вас этот… имя позабыла, ваш ассистент Воробьев все рассказал. И как вы с дочкой в позапрошлом году вернулись из Белозерска, и как оттуда невесту привезли, вылечили ее… Она немой была отчего? Ассистент ваш сказал – пережила какой-то испуг.
– Она не невеста, – глухо отозвался Грених, с болью в сердце вспоминая Асю.
С Асей тоже как-то не заладилось. Он долго выжидал, прежде чем озвучить ей свои чувства, все прислушивался к голосу разума, чтобы не сотворить ошибки, не испортить судьбу юной души неравным браком, и в итоге та обзавелась своей жизнью, друзьями и даже поклонниками. Петя уже третий раз в кинотеатр ее водил. Они были почти одного возраста… Ну и пусть, замечательно же! Сердце Грениха за Асю было спокойно, хоть и получило еще один незаживающий рубчик, крохотный, но глубокий и до сих пор кровоточащий.
– А кто же?
– Просто девушка, которую удалось хорошо пристроить на химфак в университет.
– Вот оно что, – по лицу бывшей балерины скользнула улыбка дельфийского оракула, знающего все на свете. Она прекрасно поняла, что никакая Ася не «просто девушка».
– Откровенность за откровенность, – сменил тему Константин Федорович. – Кто этот человек, назвавшийся твоим деверем, который так дурно говорит по-французски, что я насилу разобрал несколько слов?
– Барнаба? Брат моего второго мужа, – Рита невозмутимо пожала плечом.
– Я полагал, ты выдумала себе эту новую фамилию, – Грених опустил голову. Она все-таки умудрилась где-то получить развод.
– И да, и нет.
Они прошагали всю улицу Герцена и оказались у Александровского сада. Рита остановилась у тележки с мороженым и потянула Грениха за руку.
– Можно мне мороженого? Я думаю, это вафельные кругляши, – они было прошли мимо, но Рита развернулась и уже отправила одну из своих милейших улыбок широкоплечей, унылой мороженщице с роскошными, прямо как у киноактрисы, марсельскими волнами, в которых опавшим осенним листом застряла белая кружевная наколка. – У вас с вафлями? Шоколадно-ванильный, пожалуйста.
– Есть только земляничное.
– Ну пусть.
Грених расплатился с марсельской головой, и они двинулись к чугунным воротам сада.
– Я обещаю все рассказать, – Рита впилась губами в выползающую из-под двух круглых вафель ярко-алую массу, – только если на обратном пути получу такое же.
Силач Марино
