размышлял Крейг, прежде чем мы по-настоящему поняли смысл его быстрого откровения.
– Ты же не хочешь сказать, что придаешь какое-то значение сну? – поспешно спросил я, пытаясь следовать за ним.
Кеннеди просто пожал плечами, но я достаточно ясно видел, что он так и делал.
– Вы не передали это письмо прессе? – спросил он.
– Еще нет, – ответил доктор Лесли.
– Тогда не делай этого, пока я не скажу. Мне нужно будет сохранить его.
Такси, в котором мы приехали в больницу, все еще ждало.
– Сначала мы должны увидеть миссис Мейтленд, – сказал Кеннеди, когда мы оставили озадаченного коронера и его помощников.
Вскоре мы обнаружили, что Мейтленды жили в большом старомодном доме из коричневого камня недалеко от Пятой авеню.
Записка Кеннеди с сообщением о том, что это очень срочно, привела нас в библиотеку, где мы немного посидели, оглядывая тихую изысканность более чем состоятельного дома.
На столе в одном конце длинной комнаты стояла пишущая машинка. Кеннеди поднялся. Ни в коридоре, ни в соседних комнатах не было слышно ни единого звука. Мгновение спустя он тихо склонился над пишущей машинкой в углу, выводя серию символов на листе бумаги. Наверху послышался звук закрывающейся двери, и он быстро сунул бумагу в карман, вернулся по своим следам и снова тихо сел напротив меня.
Миссис Мейтленд была высокой, прекрасно сложенной женщиной непостижимого возраста, но производила впечатление одновременно и юности и зрелости, что было очень очаровательно. Теперь она была спокойнее, и хотя, казалось, у нее был совсем не истерический характер, было совершенно очевидно, что ее нервозность была вызвана чем-то гораздо большим, чем потрясение от недавнего трагического события, каким бы сильным оно ни было. Возможно, я вспомнил слова записки: "Доктор Росс рассказал мне о природе вашей болезни", но мне показалось, что она страдала от какого-то нервного расстройства.
– Нет смысла затягивать наше знакомство, миссис Мейтленд, – начал Кеннеди. – Мы приехали, потому что власти еще не полностью убеждены в том, что мистер Мейтленд совершил самоубийство.
Было очевидно, что она, по крайней мере, видела записку.
– Не самоубийство? – повторила она, переводя взгляд с одного из нас на другого.
– Мистер Мастерсон на проводе, мэм, – прошептала горничная. – Вы хотите поговорить с ним? Он просил передать, что не хотел бы вмешиваться, но он чувствует, что если там…
– Да, я поговорю с ним – в своей комнате, – перебила она.
Я подумал, что в ее словах был лишь след хорошо скрытого замешательства, когда она извинилась.
Мы поднялись. Кеннеди не сразу занял свое место. Не говоря ни слова и не глядя, он завершил свою работу за пишущей машинкой, взяв со стола несколько чистых листов бумаги.
Несколько мгновений спустя миссис Мейтленд вернулась более спокойной.
