Земли (по Карлу Шмитту) происходит фундаментальное семантическое изменение всей этой системы. Вот в чем смысл системного анализа международных отношений. Бузан и Литтл в социологии международных отношений – тоже одно из направлений этой школы.
Так вот, если мы учтем фундаментальное изменение смысла всех акторов, всех отношений при переходе от одной транснациональной модели к другой, мы можем понять, что и в рамках одной и той же модели тоже постоянно идут нескончаемые семантические сдвиги: определенные изменения, трансформации внутри тех процессов, которые происходят в международных отношениях.
Хронофетишизм не позволяет увидеть это многообразие, поэтому часто сплошь и рядом те или иные аналитики международных отношений (специалисты) как бы канонизируют нынешнее положение вещей, полагая, что так было и будет всегда. Когда происходит очередное изменение, все их системы рушатся, и кто-то задает новые хронофетишистские модели.
Например, Кеннет Уолтц – крупнейший специалист по международным отношениям. Он был уверен (даже в 91-м году он был уверен), что биполярная система будет существовать всегда: что всегда будет советский блок, всегда будет капиталистический блок, что это наиболее совершенная модель компенсирующего друг друга «Balance of power» (баланса сил), соответственно, неореалистская парадигма биполярности будет существовать всегда.
Хронофетишизм не позволяет специалисту по международным отношениям понять прошлое, когда было все иначе, и представить себе будущее, которое тоже может быть радикально иным. Когда мы привязаны к тому, что то, что есть, было всегда, – естественно, мы даем неверный анализ, неверно трактуем прошлое, неверно смотрим в будущее.
Вторая тема: темпоцентризм. Параллельно с иллюзией хронофетишизма, который блокирует научную релевантность дисциплины международных отношений, существует темпоцентризм (согласно социологам международных отношений). Темпоцентризм, наоборот, полагает, что все последующее полностью снимает предшествующее. То, что происходит после, с точки зрения темпоцентризма, важнее, чем то, что происходило до: следующий момент снимает (по-гегелевски «aufhebt»), вбирает в себя все предыдущее.
Поэтому если сегодня определенным образом обстоит дело, например, в экономике, в войне, в дипломатии, в политической системе, то, значит, то, что предшествовало этому, существует здесь в снятом виде, заведомо было хуже. Если эту логику применить к жизни, получается так, что старик важнее и лучше взрослого человека, взрослый лучше ребенка, а ребенок лучше маленького ребенка. Понятие «лучше» в темпоцентризме с применением к человеческой жизни глупо. Чем же это старик лучше взрослого человека? Кстати, можно сказать: чем взрослый лучше ребенка? Дети бывают гораздо обаятельнее, чем взрослые, и внушают больше надежд. Надежды с возрастом исчезают. Ты смотришь и понимаешь, что от этого человека ждать уже нечего.
Темпоцентризм предполагает, что каждый последующий момент лучше предыдущего. Нынешняя политическая система
