Танечкину попу.
Девочка раз за разом скидывала дерзкую Серёжкину руку, он снова нетерпеливо обводил ладонью контур её спины, сжимал осиную талию, пытался провести по бедру выше среза подола.
Артур вскочил, негодуя, не зная, как поступить, чего предпринять. Ведь это, как бы, не совсем его девушка, они лишь друзья.
В отчаянии юноша налил в рюмку коньяк, махнул, как это делают в кино лихие парни.
Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть навсегда.
Танюша неожиданно резко остановилась, что-то негромко сказала партнёру по танцу, отвесила Серёге звонкую оплеуху и пошла в раздевалку.
Потом, уже одевшись, вернулась, подошла к Артуру, – ты со мной, или остаёшься?
Ребята долго бесцельно бродили, разговаривали оживлённо совсем ни о чём, радуясь, тем не менее, общению, при этом держались за руки.
Было предчувствие начала чего-то большого, сильного, властного, однако, ни он, ни она, не нарушили девственную дистанцию, памятуя о первом неудачном опыте, пока не пришло время расставаться.
Целовались самозабвенно, обмирая от нахлынувших неожиданно чувств, в порыве небывалой страсти, не в силах оборвать физическое и душевное слияние.
Это было начало совсем иной зависимости.
Танюша взяла себя в руки, вернулась в реальность из страны грёз раньше Артура, хотя для неё эта интрига была первичным, неведомым прежде опытом.
В дальнейшем она по большей части избегала чувствительного физического контакта, потому, что боялась последствий, о которых каждая любящая мать неустанно предупреждает девочек.
Воспитание и родители требовали от неё прежде любви получить образование, способное определить вектор развития судьбы, тогда как чувственные мотивы способны на начальном этапе лишь разрушить стройное здание, построенное для её же блага.
Танюшка не имела желания ослушаться, хотя её захлестнула эмоциональная волна куда более впечатляющая и головокружительная, чем Артура, поскольку контролировалась она нетронутой девственностью.
Друзья проводили вместе массу времени, структурируя его прогулками, посещениями фильмов, привычными посиделками в кругу одноклассников и друзей.
Поцелуи случались, но настолько скромные, мимолётные, что их можно было считать погрешностью, а не правилом.
Оба изо всех сил контролировали своё поведение, не допуская чрезмерных вольностей.
Танюша была вхожа в семью Артура в качестве официальной подруги, но без статуса любимой девушки. Она мило беседовала с его родителями, которым давала понять, что их отношения предельно целомудренны.
Девочка запросто помогала маме Артура, спрашивала советы у его папы.
Родители удивлялись скромному благоразумию, осторожной деликатности такой необычной дружбы. Оба считали, что в возрасте постижения любви это довольно странно, вспоминали свои первые влюблённости, эмоционально
