Афины заблестели странными огоньками и почти шепотом она произнесла:
– Никто не знал, что она была в положении, подорванное здоровье и сильные нагрузки прервали ее беременность. Она сильно переживала и очень долго отходила.
Ветраний был потрясён словами смотрительницы. Тем временем, разговорившаяся смотрительница продолжала свой рассказ:
– Об этом никто не знает, кроме 3х самых близких к семье людей.
– Каким образом стало известно тебе? – удивился Ветраний.
– Мне рассказал лекарь, назначивший терапию. – Сказала Афина и добавила, опережая вопрос Ветрания, – мы были любовниками. Несчастного отправили в Колонию Агриппины, там спустя месяц его умертвил, проходивший у него лечение некий варвар, а его рабыня помощница была убита неизвестными.
Затем смотрительница, оглянувшись по сторонам, как будто кто-то еще мог присутствовать в зале терм, наклонилась к уху Ветрания и прошептала:
– Все, кто знал их, считают Фаусту причастной к гибели несчастного лекаря и его помощницы.
Затем, Афина сказала, как будто пытаясь оправдывать императрицу:
– Даже если слухи верны, августу можно понять, ведь с тех пор она не способна зачать наследника императору!
Слова смотрительницы, будто молнией поразили центуриона. В его голове все сложилось, он понял, что дальше делать. Он почувствовал облегчение и громко рассмеялся. Афина с удивлением смотрела на него, не понимая причину его смеха.
– Ты прекрасна, как твоё имя! – воскликнул Ветраний и не дав опомниться женщине, быстрым движением страстно прильнул к ее пухлым губам.
Глава 5. Фауста
Письмо Максенция и коварные мысли императрицы. Зависть Ветрания. Хвастливый Приск. Соблазнительная рабыня
Августа Треверов. Дворец императора Константина. Зима 312 г.н.э
Было около 12 часов пополудни…
Перед главным входом в резиденцию императора стояли несколько гвардейцев палатинов, отвечающих за охрану, внутри дворца было не привычно тихо и безлюдно. Обычно здесь кипела жизнь, в спешке носились рабы и прислуга, почти в любое время суток можно было встретить какого-нибудь военачальника, жреца или священника, а также обычных офицеров, красивых женщин и рабынь. В этот февральский день дворец был полон спокойствия и умиротворения, отсутствовала суматоха, что придавало ощущение того, что он был покинут его обитателями. Только охрана и редкие рабы быстро снующие, словно тени свидетельствовали, что жизнь все-таки еще теплится в этой роскошной обители императора Константина. После отъезда Марцелла, Константин, утром следующего дня, в сопровождении отряда гвардейцев палатин и галльской конницы во главе с Кроком, спешно покинул свою столицу, направляясь в Лугдунум, где располагалась ставка его командования и ставший местом сбора его армии. В Треверах остались две когорты ауксилариев палатинов и чуть более сотни кавалеристов, если быть точнее 119, которым предназначалась
