стены и покрашу все в белый цвет, пока не определюсь с цветовой гаммой. Но теперь, когда я действительно живу здесь, ремонт собственными руками кажется невыполнимой задачей. Майкл, вероятно, не отказался бы мне помочь – возможно, он ждет, что я попрошу об этом, – однако какая-то часть меня хочет, чтобы я справилась со всем самостоятельно. Я должна доказать, что могу. Тэш называет это упрямством.
Майкл смеется:
– Может, твое подсознание подсказывает тебе не пускать здесь корни? Флинстед не очень-то меня вдохновляет.
– Да что ты знаешь? – фыркаю я. – В этом городке есть тайны, которых ты даже представить не можешь!
Майкл хмыкает:
– Дай угадаю! Миссис Бэйж из бунгало «Блэндлендс» рассказала на исповеди, что в 1973 году вступила в любовную связь с гробовщиком и родила от него ребенка?
Я шлепаю его по бедру:
– Вот дурак!
Он вечно насмехается над жизнью в маленьких городках.
– Или бригада садовников «Флинстед-в-цвету» наконец призналась в партизанской тактике обрезки розовых кустов своих ближайших конкурентов?
– Ну хорошо, а что ты скажешь на это? – Я решаю немного его осадить. – Салли Макгоуэн, известная детоубийца, живет во Флинстеде!
Майкл резко поворачивается ко мне лицом:
– Откуда ты узнала?
– От некоторых мамаш в школе. Да что такое? Неужели ты готов всерьез в это поверить?
– Нет, конечно. Но это все равно интересный материал, не так ли?
Он тянется к своему телефону, и я дергаю его за курчавые черные волосы на груди. Он как терьер в погоне за крысой, когда речь заходит о сенсациях. Сказываются долгие годы сотрудничества с бульварными газетами.
– Нет смысла копать, – говорю я ему. – Есть судебное предписание, запрещающее прессе публиковать о ней какую-либо информацию.
– Я знаю, – отзывается он, уже уткнувшись в Интернет. – Мне просто интересно, вот и все.
Глава 5
Утро понедельника всегда трудное. Альфи потребовалась целая вечность для принятия того факта, что долгие летние каникулы и беззаботные деньки на пляже закончились и что да, он действительно должен ходить в школу, даже если теперь это совсем другая школа. Без прежних обидчиков. Но утро понедельника после выходных, проведенных с отцом, – тяжелее вдвойне.
– У меня очень болит живот! – заявляет он, обхватывая себя за бока и изображая такую муку, что мне приходится втянуть щеки, чтобы не расхохотаться.
– Хм. Может, мне стоит позвонить бабушке и отменить наше вечернее чаепитие? Какая досада. Кажется, она приготовила бисквит с заварным кремом.
Альфи морщит лоб. По-моему, ему становится гораздо лучше прямо на глазах.
Мэдди машет нам, когда мы спешим через игровую площадку, преодолевая встречный поток родителей. На ней куртка с меховым воротником и коричневая шляпка-клош,
