же не спал – лишь погружался в полудрему, в любой момент готовый проснуться, вскочить и защищаться. Или грызть глотки – смотря по обстоятельствам.
Итак, кто же тут завелся, такой непонятный?
Детей крали многие, но чтоб подрощенных, уже почти полноценных женщин и мужчин… о таком Хан прежде не слыхал. Да и описание казалось странным, хотя это-то и не удивляло – крестьяне никогда толком нечисть рассмотреть не могли, уж слишком ее страшились.
Хан плотнее сжал губы, задев их своими же острыми зубами. Отвык он от этого ведьмачьего знака, ой отвык – больно долго стачивал, чтоб не слишком выделяться. Не любил Хан, когда в него пальцами тычут, да фиги за спинами крутят.
Никто не знал, откуда берутся ведьмаки, и кем они были прежде – какую судьбу имели, что за жизнь вели…
Да и редко кто видел настоящего ведьмака. За всю жизнь раз может, а то и меньше, ведь предпочитали они находиться вдали от людей.
А люди боялись и уважали их. Уважали за силу и то, что ведьмаки боролись со смертельно-опасной нечистью. Боялись – потому что ведьмаки и сами были нечистью. Разумной, похожей на людей, но все же нечистью.
Нечистью, охотившейся на себе подобных.
Ведьмаки являлись из пустоты. Они не помнили ни секунды из своего прошлого, не знали ни отца, ни мать, не ведали, что значит детство, влюбленность и семья.
Просто в один момент они приходили в себя, не зная ничего о том, что было раньше, но зная все о нечисти и способах ее уничтожения.
Кто-то говорил, что ведьмаков создавали маги из своих нерадивых учеников. Кто-то – что они появлялись благодаря молитвам, когда опасной нечисти становилось слишком много. Были и те, кто считал, что ведьмаки – это украденные, но сбежавшие от другой нечисти дети.
Правду все равно никто не знал. Да и кому она нужна была, эта правда? Ведьмакам уж точно нет, ведь единственным, что их волновало был голод.
Люди не понимали, почему ведьмаки охотятся на себе подобных, если те не просили за это ни денег, ни славы. Но люди не знали, что иначе ведьмак в прямом смысле не может жить. Потому что питались ведьмаки жизнями прочей нечисти. И чем сильнее, опасней и кровожадней эта самая нечисть была – тем лучше она утоляла голод ведьмака. Вот поэтому, стоило только появиться где-нибудь жуткому монстру, как следом объявлялся ведьмак и уничтожал его.
И поэтому ведьмаки большую часть своей жизни проводили в пути, не интересуясь ничем, кроме нечисти, да изредка друг другом.
Говорили, что ведьмаки, как и вся нечисть, ничего не чувствуют, никого не любят, никаких привязанностей не имеют. Но этого Хан точно не знал.
Он ведь не был полноценным ведьмаком.
«Дефективный», – как-то в шутку назвал его все тот же торговец тканями, и это казалось весьма близким к истине.
Хантер-Охотник – такое прозвище дали ему люди уже очень давно, и оно прилипло к нему, став именем.
Как и все ведьмаки, он чувствовал голод, и нечисть, и знал об этом все, что только возможно.
Он
