Лионеллы уже долгое время был одержим единственной идеей – созданием обещанного ребенка. Думал, что с его помощью эльфы войну выиграют, да власть и над йольфами, и над людьми получат. Конечно, не распространялся он об этом своем стремлении, делая все тайком, но сути оно не меняло.
А крошка Ли (еще до своего рождения) обещала стать завершающей частью его эксперимента. Той самой избранной, совместившей в себе три расы. По крайней мере, по задумке ее отца.
Не стала, не срослось.
Мать Ли, смеска человека и йольфа, умерла родами, на радость королю – ведь больше не надо было прятать ее.
Сама же Лионелла, носительница крови всех рас, должная принести своему отцу власть над миром, по ироничному стечению обстоятельств получила слишком много от йольфа, чуть-чуть от человека и ни капли от эльфа.
Король даже проводил особый ритуал, решив, что покойная мать Ли ему изменила. Однако нет. Крошка со слишком бледной для эльфа кожей, была стопроцентно его дочерью.
Парадокс, но в том-то и заключалась проблема. Не могут мирно сосуществовать две противоположных крови высших, две их совершенно разные магии – какая-то одна обязательно верх возьмет, вторую всю до грамма вытеснит.
Если получить тройного смеску было бы так просто – наверняка уже кто-нибудь, да сделал бы это.
Отец Ли разочаровался, только попыток своих не бросил. А Лионелла так и росла с грузом неоправданных чужих надежд.
Пока она была маленькая, скрывать истинную сущность оказалось несложно – король лишь заблокировал магию йольфов, да поменял крошке ауру, вписав туда собственный, солнечный цвет. А вот когда Лионелла выросла…
Впрочем, и тут ее отец нашел выход – придумал сложное заклинание, завязанное его кровью, что полностью меняло суть Лионеллы. Даже запечатывало ее магию йольфи, взамен открывая доступ к светлой силе самого эльфа. Умен был король, ничего не сказать, и фантазию имел богатую, жаль только направлял не в то русло.
Единственным огрехом волшебства являлось то, что с наступлением темноты заклинание слабло, открывая и истинный облик, и чары Лионеллы. Да еще цвет кожи сменить до конца не могло, оставляя ее мерцающей и бледной, точно свет луны.
Но в Рассветной империи ночи коротки, а что до кожи… Да, дети солнца были обычно более загорелыми, от светло-золотого, до темно-бронзового, но к этой особенности маленькой эльфийки все вскоре быстро привыкли. Тем более, что такая бледность в сочетании с плавленым золотом волос лишь добавляла Лионелле нестерпимого очарования.
Только вот сделал все это ее отец не от большой любви – видал его Хан, любовью там и не пахло. Разве что ко власти, но уж точно не к дочери. Просто Лионелла живой ему нужна была, да никем в смешении крови не заподозренной. Ведь едва она расцвела, как он продолжил свои попытки создания обещанного дитя.
Теперь уже с самой Ли.
А вот маленькая богиня беззаветно любила его, перемежая эту любовь со жгучей ненавистью и отчаянием
