себя изводить этой веганской хернёй – свихнуться можно.
– Не говори, вообще не понимаю эту моду, – кивнула Анна Родионовна.
– Мода тут совершенно не при чём, – возразила тёща и принялась что-то разъяснять свекрови, но слушать я уже не стал. Махнув всем на прощание, направился к ожидающему меня на заднем дворе кортежу из трех машин. Сев в «Гелик», дал ребятам знак, что можно ехать, а после перевел взгляд на сидящую рядом жену.
Лариса, отвернувшись к окну, всем своим видом демонстрировала обиду. Я же только сейчас заметил, насколько она осунулась: и без того тонкие черты заострились, придавая лицу строгость, синева под глазами и бледность кожи не скрывали ни одну морщинку, а соответственно и возраст. Удручающую картину завершало каре, которое меня просто убивало. Короткие стрижки у баб я не признавал, как и ставшую столь модной худобу и андрогинность. Женщина должна излучать здоровье и красоту, чтобы её, прежде всего, хотелось трахнуть, а не накормить.
Поскольку жена знала мое мнение на этот счет, мне было совершенно не понятно, чего ради она извела себя диетами и состригла свои буйные кудри. Пусть в последние пару лет наши отношения были довольно прохладными, но как по мне, это ещё не повод, чтобы уродовать себя. Хотя объективно – стрижка ей, конечно, шла и всё бы ничего, если бы она напрочь не убивала всякую индивидуальность, превращая очаровательную женщину с ноткой загадочности в какую-то невзрачную ледышку.
Раньше в её каштановую гриву хотелось зарыться обеими руками, пропуская сквозь пальцы мягкий шёлк волос, теперь же… не хотелось ничего. Виной тому прическа или же кризис семейной жизни мне, если честно, всё равно. Просто смотрю на жену и понимаю, что как-то ни горячо, ни холодно.
И вроде бы это всё не ново. За семнадцать лет брака мы пережили кучу всяких кризисов. Бывало даже смотреть друг на друга не могли – бесились от каждого слова и действия. Но то были хоть какие-то эмоции, сейчас же не было ничего, кроме понимания, что всё со временем пройдёт, просто нужно не давать себе волю и щадить чувства женщины, которая родила мне детей.
– Мать, ты обиделась что ли? – спросил через «не хочу». Выслушивать, что у неё там накипело вообще не в кайф, но лучше пусть выпустит пар сейчас, чем потом будет месяц выносить мне мозги по поводу и без.
Как и ожидалось, Лариса тут же взвилась, словно ужаленная. Повернувшись, резанула раздраженным взглядом и дрожащим от ярости голосом процедила:
– Да причем здесь обиделась, Долгов?! Меня просто задолбало это всё!
– Что «всё»? – спокойно уточнил, едва сдерживаясь, чтобы не зевнуть. Ларка меня точно грохнет, если поймёт, что мне в общем-то её претензии до фонаря.
– Да то, что как только у тебя настроение хорошее, так сразу – «Да, сына, да, доча, гуляйте, учебу пропускайте», но если только плохое, то держитесь все: то, что вчера было можно, сегодня уже нельзя и только потому, что у нас у папы настроение неважнецкое. Ты постоянно поганишь мне весь режим, Серёжа, и разрушаешь дисциплину. А в воспитании детей это самое главное!
