не влюблялась, ни по кому не страдала и не убивалась, как многие мои знакомые девчонки, которым я набила в честь «несчастной любви» памятные рисунки. У меня не было особых взлетов, впрочем, как и падений. Я жила ровно и почти спокойно (в те дни, когда не приезжал мой персональный кошмар): училась, занималась рисованием, тайно подрабатывала в одном салончике тату-мастером, чтобы набить руку и набраться опыта. По выходным гоняла на велике, играла на ударной установке в гёрлз -бэнде таких же самоучек, как и я, и мечтала однажды подхватить волну, и выйти в передовики среди татуировщиков, когда в нашей стране, наконец, поймут, что тату – это не уголовщина и наркота, а искусство. Пока, конечно, в это слабо верилось, но я твердо убеждена, что это только пока. Мода – явление сокрушительной силы, она способна перевернуть сознание людей в два счета. И поскольку западные селебрити активно популяризируют это направление, то ждать, когда бум тату дойдет до нас осталось недолго. Именно поэтому я так хотела попасть на фестиваль.
Мне просто жизненно необходимы новые впечатления, информация и знания. Я мечтала поучаствовать в различных конкурсах, в мастер-классах от лучших татуировщиков мира да и просто посмотреть, как они работают, как создают свои шедевры. Упустить такую возможность – застопориться на одном месте и позволить моим конкурентам обойти меня уже на старте.
Нет, я должна что-то придумать. Мама права: за своё надо бороться, иначе мечты так и останутся мечтами. И я буду бороться. Буду! Тем более, что ничего такого криминального и страшного в моей мечте нет. Вот только как убедить в этом родителей?
Врать? Не умею я. Недоговаривать – да, но выдумывать небылицы – это не моя тема. Вернее, выдумать-то я могу да еще какие, но вот заставить в них поверить хотя бы саму себя у меня ни за что не получится. Секрет же успешного вранья, как говорит моя Лиза – мамина сестра, заключается как раз в том, чтобы безоговорочно верить в собственные выдумки, когда толкаешь их в массы. Я не верила, как ни старалась. Во мне вообще актерских талантов не было ни на грош, поэтому лгунья из меня получалась аховая. Однозначно, нужно было придумать что-то другое…
– Настя, ты вообще меня слышишь?! – отвлёк меня от моих умозаключений возмущенный мамин голос.
– А? Что ты говорила? Я задумалась.
– Я вижу. Летаешь вечно в облаках, как твой папаня. Тот тоже всё где-то не в реальной жизни находился, – завела мама свою любимую шарманку. День прожит зря, если она не послала моему отцу хотя бы один словесный кирпич в голову. Естественно, все они летели через меня.
Когда я была помладше, мне казалось, что мама меня ненавидит, я чувствовала себя ненужной, более того, обузой. С возрастом это ощущение никуда не делось, но я стала лучше понимать маму.
Ей ничего не далось на голубом блюдечке. Всё, что она имеет, вырвано у этой жизни теми самыми зубами, про которые она так любит говорить. Расти они у неё начали аж с пятнадцати лет, так как моя бабушка (которую я никогда не видела)
