счастье тишину? Даже само счастье не сможет дать ответа, однако оно точно испытывает то, что испытывает душа, вспоминая тепло родного дома.
***
Метель бушует на утопающих в темноте раннего утра улицах: снежные вихри кружат по дорогам и тротуарам, осыпают искрящейся в фонарном свете пылью капюшоны прохожих и склоняющиеся в порывах ветра деревья. Мороз гудит в трубах, стучится в плотно закрытые окна и покалывает кожу, отзывающуюся на перемену погоды лёгким румянцем. Именно такой, своенравной и непредсказуемой, властной и завораживающей, видится зимняя сказка. Уверенным шагом она сходит со страниц детских книг и увлекает город в волшебное путешествие.
***
Человек едва успевает вскочить в вагон через закрывающиеся двери. Темп метро, сумасшедшего и бесстрашного, не позволяет ждать ни единого затерявшегося пассажира. Человек смотрит на человека, видит знакомые глаза, видит взаимность и понимание, замечает дрогнувший лоб и пролегшую между бровей морщинку. Человек молчит человеку в лицо, встаёт напротив, задевая массивной сумкой острые колени. Рядом мелькают ряды и линии людей; цветная одежда, тяжёлые ботинки, – всё растворяется, создавая фон внешнему шуму и беспокойству. Два человека сталкиваются взглядами – разлетаются искры, краски смешиваются в белое полотно, укрывающее напряженные плечи.
Человек выходит через две станции, отпускает душу, когда-то бывшую ему родственной, провожает ушедший поезд, зная, что обязательно встретит его вновь.
***
В дрожащем от мороза городе встречаются два сломанных механизма. Их шестерёнки крутятся в порывах декабрьского ветра, в его предновогодней суете, но никак не могут начать слаженную работу. Механизмы ломаются, вынужденные каждый раз чинить себя заново; они трещат, в очередной раз сталкиваясь с целыми, исправными деталями, твёрдо стоящими на своём месте. Два механизма начинают работать сообща, к собственному удивлению отмечают, что шестерёнки подходят друг другу, как родные братья и сестры, каждым зубчиком находят нужную лунку. Механизмы трудятся, становясь похожими на своих исполнительных приятелей. Детали щёлкают, откручиваются гайки. Два механизма расходятся, сливаясь с новым единством. Город смотрит на них с сожалением.
***
Выходя из душного метро, покидая его сплетенную историей паутину, приходится осознать кое-что важное, лежащее до этого на поверхности, но отталкивающее пытающиеся прикоснуться к нему руки искателя. Как дорог бывает солнечный свет, как важны касания естественной влаги, ещё не успевшей впитаться во мрачнеющие с каждым днём тоннельные стены. Как много стоит не мечущийся в попытке отнять для себя большее ум, не бегущий от малого, не кривящийся в тоске по живому среди застывшего и холодного. Как ценен размеренный темп походки, как значимы взаимные улыбки и сантиметры пространства свободы. Как благосклонна жизнь, безвозмездно оставляющая дары
